«Нет, вы себе представляете?» – ошеломленно говорит Эмери.
Буши уделяли особое внимание тому, чтобы у работников обслуживающего персонала резиденции было время на общение с семьями. Когда Эмери работал в вечернюю смену, ему полагалось ждать, пока президент и первая леди не отпустят его домой. «В девять-десять вечера Рейганы делали двойной звонок, что означало, что я могу погасить свет наверху и сообщить старшему телефонному оператору, что ухожу. А миссис Буш подчас звонила часов в восемь: «Почему вы до сих пор здесь? Отправляйтесь домой, к семье!»
Барбара Буш и Эмери до сих пор обмениваются электронными письмами пару раз в год. Подпись бывшей первой леди гласит: «С любовью, БПБ»
[21].
Глава 4
Диковинные запросы
«Одним из редких удовольствий жизни был душ с широкой и мощной струей».
Люси Бэйнс Джонсон
Обслуживание президентских семей выходит далеко за рамки сервиса самых лучших отелей мира. Если кто-то из членов семьи захочет пирожное «Наполеон» из кондитерской отеля Watergate – это будет исполнено. Если нужно, чтобы кто-то сочувственно выслушал рассказ о том, насколько тяжело дается ежедневное принятие важнейших решений, – участливый слушатель найдется. Но у некоторых президентов были запросы, соответствовать которым оказывалось невозможно.
Угодить президенту Линдону Джонсону, не отличавшемуся особым тактом и сдержанностью, было трудно. («Пошевеливайтесь, черт возьми, двигайте задницами! Вы когда тормозить перестанете?» – типичные окрики Джонсона, то и дело звучавшие в Белом доме в период его администрации.) Буфетчик Уилсон Джерман вспоминает, как однажды подал президенту креветки по-креольски с рисом. К блюду с рисом прилагались две сервировочные вилки. «Он посмотрел на меня и сказал – воспроизводить его выражения я не буду, но смысл был такой: «И как, по-вашему, я должен рис оттуда выуживать? Вилочками, что ли?» «Простите, господин президент, сию секунду принесу вам ложку», – сказал я».
Буйный нрав и неисправимая агрессивность Джонсона заставляли многих сотрудников всячески избегать общения с ним. «Вот яркий пример того, насколько сильно он отличался от других президентов. Обычно президент возвращается из Овального кабинета в резиденцию в компании пяти-шести сотрудников и приближенных. А президента Джонсона сопровождали только агенты Секретной службы», – говорит бывший главный швейцар Рекс Скаутен.
У дворецкого Престона Брюса первый конфликт с Джонсоном случился сразу же после переезда президентской семьи в Белый дом. В тот день в личных покоях был организован прием, на который пригласили двести с лишним человек – президент свел вместе бывших сотрудников администрации Кеннеди и собственную команду. В одиночку Брюс едва поспевал подавать многочисленным гостям лифт, как вдруг заметил мигающий световой сигнал. Это означало, что лифт вызывает президент. И что он вряд ли доволен.
К моменту прибытия Брюса на второй этаж Джонсон кипел возмущением. «Где вас носит? Я устал дожидаться, когда этот лифт появится!» – бушевал Джонсон, выпятив грудь и нависнув над Брюсом. Этот прием под названием «обработка» он использовал, когда хотел нагнать страху на конгрессменов.
«Господин президент, – ответил Брюс, не желая сдаваться, – я старался провожать ваших гостей. Я умелый работник, но это требует времени».
Джонсон продолжил орать на Брюса в присутствии советников Кеннеди Теда Соренсена и Кена О'Доннела. Брюс был унижен. «Я не буду здесь работать при таком обращении, – сказал он позже вечером швейцару Нелсону Пирсу. – Я никогда не оправлюсь после смерти президента Кеннеди».
На следующий день Джонсон вел себя так, будто ничего не произошло, и Брюс решил, что единственный способ поладить с новым проблемным президентом – не идти на попятную. «Мне стало ясно, что, если я стану отвечать на его приступы бешенства поклонами и приседаниями, со мной будет покончено. – Брюс сразу понял, что агрессивный Джонсон уважает силу. – И если я прав и буду стоять на своем, то приобрету в его лице друга на всю жизнь». И он оказался прав: покидая Белый дом, Джонсон признал, что Брюс – один из тех, кто помог ему выдержать испытание этой должностью.
Джонсон обожал сортирный юмор и бывал неудержим, начав шутить на эти темы. Однажды под ним сломалось сиденье унитаза, и он, как выразился Трафс Брайант, «как с цепи сорвался». В мгновение ока было заказано новое, особо прочное и широкое сиденье. Ничуть не стесняясь, Джонсон расхваливал своим приятелям новое оригинальное сиденье, изображая из себя эксперта в этой предметной области. «Он распространялся о достоинствах и недостатках любых других, которые можно было заказать: пластиковых, непластиковых, бамбуковых, с шелковой обивкой в цветочек, в греческом или колониальном стиле».
«Теперь никто не посмеет сказать, что эта главная задница страны не вписывается в эту штуку», – говорил Джонсон приятелям.
Джонсон, начинавший учителем старших классов, расхаживал по Белому дому и ставил всем-всем, включая членов своей семьи, оценки. Он заглядывал в мастерские подвального этажа и награждал оценкой каждого работника.
Как-то раз он заглянул в электромастерскую и сообщил Биллу Клайберу: «Сегодня вам двойка». Вспомнить за что Клайбер не может.
Впрочем, рассказывает буфетчик Херман Томпсон, «иногда после званого ужина, когда гости разъезжались, он мог зайти к нам и сказать: «Привет, парни. Сегодня вечером все вы просто молодцом».
На первых порах бригадир сантехников Редз Аррингтон находил Джонсона скорее занятным, но очень скоро эксцентричные запросы президента превратили его жизнь в настоящий кошмар. Аррингтон, проработавший в Белом доме с 1946 по 1979 год, скончался в 2007-м, но его жена Маргарет записывала многие его рассказы. Она вспоминает, как непредсказуемые требования президента влияли на их семейную жизнь. «Мы с нашими дочерьми были в каком-то ресторане в Аннаполисе, как вдруг раздается объявление: «Мистер Аррингтон, вам звонят из Белого дома, мистер Аррингтон, вам звонят из Белого дома». Я подумала, это просто комедия. Дело было в том, что президент Джонсон захотел что-то переделать в своем комоде».
Одержимость Джонсона напором и температурой воды в душе была для Редза истинной каторгой. Что бы ни делал персонал, по мнению Джонсона, вода лилась слишком слабо или была недостаточно горячей. Когда президента посещало желание раздавать оценки, душ всегда получал двойку.
Обостренное внимание Джонсона к душу было четко разъяснено персоналу в первые же дни. 9 декабря 1963 года, всего через два дня после переезда Джонсона в Белый дом, главный швейцар Дж. Б. Уэст появился на работе после своего первого выходного со дня убийства Кеннеди. Его немедленно вызвали к президенту Джонсону, который ждал на первом этаже у лифта.
«Господин Уэст, если вы не в состоянии наладить мой местный душ, я буду вынужден переехать обратно в «Вязы», – грозно сообщил Джонсон, после чего проследовал дальше. В «Вязах», вашингтонском особняке Джонсонов, был оборудован душ, подобного которому никто из работников Белого дома никогда не видел. Мощные и тонкие струи воды били из множества насадок во всех направлениях. Одна насадка была направлена непосредственно на пенис президента, который он любовно называл «слоником», другая – на его заднюю часть. Может показаться смешным, но озабоченность Джонсона своим душем определяла характер его отношений с частью работников обслуживающего персонала.
