При воспоминании об инциденте Лимерик трясет даже сейчас, по прошествии более двадцати лет. Она помнит, что было разбито: «Тарелочка лиможского фарфора, подсвечник и что-то упавшее со столика, за который зацепился парень из Секретной службы». Все это были чистые случайности. Но первой леди было все равно. «Она была так зла, что заставила меня запаковать обратно кучу ее личных вещей, которые были выставлены на каминной полке в жилых покоях. Несколько месяцев они простояли запакованными. Потом все успокоилось, и мы их распаковали».
После разноса Лимерик решила отслеживать возможность появления любых проблем несколько иначе. Горничные ежедневно пылесосили и прибирались во всем здании, но раз в месяц производили более тщательную уборку каждого помещения. На будущее Лимерик решила фотографировать спальни, ванные комнаты, гостиные и кабинеты президентской семьи перед каждой ежемесячной уборкой, чтобы иметь доказательства того, что все вещи остались на своих местах.
Труднее всего было то, что между Лимерик и первой леди существовали тесные деловые отношения. Лимерик даже заворачивала подарки, которые супруга президента дарила своим знакомым. Однако перед гневом миссис Рейган она была беззащитна – она могла лишь склонять голову и извиняться.
«За всю свою жизнь я не получила ни единой претензии по поводу заправки постелей, – говорит она. – Сама я очень неплохо умею заправлять постель. А женщины, которые у меня работали, делали это еще лучше, чем я».
В 1986 году, после семи лет работы в Белом доме, она уволилась и вернулась в отель Mayflower. Затем она провела пару лет на Гавайях и вернулась в Белый дом в 1991 году. Она признается, что уволилась отчасти из-за усталости от необходимости поспевать за бесконечными запросами первой леди. «Дело было даже не в миссис Рейган. Просто я поняла, что вот-вот стану отвечать на ее выпады». В Белом доме такое считается смертным грехом, и Лимерик прекрасно это понимала.
Во время пятилетнего отсутствия Лимерик ее преемница подчас сеяла в Белом доме панику. Новой главной экономке было трудно справляться со стрессом, и рассказы о ее экстравагантных поступках доходили и до Лимерик. Ролан Менье рассказывает, что главная экономка «однажды пришла на склад и потребовала приобрести десять тысяч плюшевых мишек для раздачи детям всего мира». Он говорит, что она действительно заполнила заявку на покупку этих мягких игрушек. Флористы Ронн Пэйн и Уэнди Элзассер упоминают о случае, когда она явилась на работу с яркими тенями бирюзового цвета. У нее была привычка расхаживать по коридорам подвального этажа, прыская вокруг себя освежителем воздуха и восклицая: «Как же здесь воняет!»
Работники говорят, что на фоне этих тревожных сигналов Секретная служба решила уволить даму, но ей все же позволили остаться. Лимерик считает, что это произошло благодаря «очень сочувственному» отношению к ней со стороны Барбары Буш. С ней согласна и Уэнди Элзассер – она полагает, что миссис Буш хотела увидеть, что проблемному работнику станет лучше, если дать ему шанс, и поэтому проявляла к этой женщине столь большую снисходительность. «У миссис Буш было золотое сердце», – говорит шеф-кондитер Менье. (В интервью для этой книги Барбара Буш предпочла не обсуждать преемницу Лимерик, подтвердив лишь, что ей было трудно справляться с напряженным характером работы.)
В итоге, однако, поведение главной экономки доконало даже миссис Буш. В один прекрасный день ответственного за хозяйственный персонал швейцара Скипа Аллена срочно вызвали наверх. Уэнди Элзассер готовилась поменять букеты в коридоре, ведущем к спальням Дженны и Барбары Буш, когда главная экономка кинула в нее подушкой (лично сшитой первой леди) с криком: «Все это полная херня!» За этой сценой, опешив, наблюдали стоявшие неподалеку Дженна и Барбара. Что послужило причиной инцидента, было совершенно непонятно.
Раз уж дело коснулось ее внучек, первая леди решила, что от преемницы Лимерик пора избавляться. К выходу из здания продолжавшую шуметь женщину проводил Аллен. «Спокойно она не ушла», – рассказывает он.
* * *
Вернувшись в Белый дом, Кристин Лимерик работала в более доброжелательной обстановке – сначала для миссис Буш, а затем для Хиллари Клинтон. Некоторые работники резиденции полагали, что работать с миссис Клинтон трудно, но Лимерик считает период ее пребывания в Белом доме позитивным.
«Хиллари относилась к работницам очень хорошо. Она прекрасно ладила со всеми горничными и общалась с ними. Она знала сильные и слабые стороны каждой». Лимерик знает, что часть мужского персонала резиденции будет не согласна с ее оценкой, но относит это на счет множества разных факторов. «Кое в чем они сами были не правы», – говорит она о мужчинах, но при этом считает, что здесь сыграло свою роль особое внимание первой леди к женской части обслуживающего персонала. «Уверена, что к мужчинам она была строже, чем к женщинам. Она прощала нам некоторые оплошности».
Лимерик вспоминает случай, когда Хиллари поручила ей перекрасить в другой цвет один из своих голубых костюмов. «Обычно с одеждой у меня все получается неплохо, – усмехается она. – Это был какой-то материал, который можно стирать. Но сначала это был костюм десятого размера, а к моменту окончания процесса – уже второго! А ее это лишь позабавило».
Билл Клинтон не всегда был таким же понимающим. У него была аллергия на хвою, но в Рождество первая леди захотела ненадолго поставить в Желтом овальном кабинете настоящую елку. Предполагалось, что ее поставят примерно девятнадцатого декабря и уберут двадцать восьмого.
Задачей Лимерик было выложить все собственные елочные украшения президентской семьи. Затем флорист и электрики должны были установить гирлянды. Лимерик было известно, что президент очень любит наряжать елку вместе с Челси – таким образом он мог хотя бы на пару-тройку часов почувствовать себя обычным отцом в преддверии Рождества.
Однако в том году первая леди решила опередить события. «Президент сегодня вечером занят. Можете развесить всё, кроме вот этих двух дюжин?» – спросила Хиллари у Лимерик, показывая на коробку с елочными игрушками. Экономка сделала то, что ей велели. Поднявшись после мероприятия на второй этаж и увидев, что елка уже наряжена, президент рассвирепел.
– Кто это сделал? – взревел он.
– Крис, экономка! – ответил ему кто-то из буфетчиков.
Как потом рассказал Лимерик этот буфетчик, президент выпалил что-то вроде «пусть подумает хорошенько, хочет ли здесь работать и впредь».
Около полуночи один из буфетчиков позвонил Лимерик и рассказал, что произошло. Она забеспокоилась, хотя и была уверена, что Хиллари ее защитит. Следующим утром она прибыла на третий этаж, чтобы упаковывать подарки членам семьи.
К ней зашла сердитая миссис Клинтон.
– В этом доме ни одно доброе дело не остается безнаказанным. С Биллом я поговорила, можете не переживать.
– Спасибо, – облегченно выдохнула Лимерик.
В другой раз один из личных камердинеров Клинтона позвонил Лимерик домой, чтобы сообщить, что президенту не понравился один из четырех портных, которых она рекомендовала. «Это в два-то часа ночи, и камердинер бормочет что-то насчет того, что президент в бешенстве и чтобы я остерегалась».
