Вплоть до 1860 года вселявшиеся в Белый дом президенты-южане, в том числе Томас Джефферсон, Джеймс Мэдисон и Эндрю Джексон, приводили в него своих рабов. В 1830 году, в период администрации Джексона, бюро переписи населения зарегистрировало на территории резиденции четырнадцать рабов, пятерым из которых не исполнилось и десяти лет. «По сути, афроамериканский отпечаток лежит на Белом доме с самого начала», – замечает Лонни Банч. Поскольку первые президенты платили обслуживающему персоналу резиденции из собственного кармана, прислуги у них было значительно меньше. У Джефферсона было всего двенадцать слуг: трое белых, а все остальные – чернокожие рабы из его виргинского поместья Монтичелло.
Многие из первых президентов-южан старались сократить свои затраты, заменяя оплачиваемый белый и цветной персонал собственными рабами. Президент Джеймс Мэдисон вывез рабов из своего поместья Монпелье. Его камердинер, раб по имени Пол Дженнингс, в конце концов купил себе свободу и впоследствии написал самые первые мемуары о жизни в президентской резиденции.
Президент Эндрю Джексон, рабовладелец из штата Теннесси, решил сэкономить и после переезда в Белый дом заменил часть белых слуг рабами из своего поместья. На публике рабы носили изысканные голубые камзолы с медными пуговицами и желтые или белые бриджи. Большинство из них ютились в тесных, плохо освещенных жилых каморках на чердаке или в подвале. В первой половине XIX века и штатным слугам, и рабам приходилось спать на обшарпанных койках с продавленными матрасами.
К моменту вступления в должность президента Закари Тэйлора в марте 1849 года северяне уже неоднократно высказывали свое возмущение в связи с рабовладением. Желая сэкономить, он дополнил четырех своих штатных слуг примерно пятнадцатью рабами (в числе которых были и дети) из своего луизианского поместья. Тем не менее, опасаясь реакции общества, он держал их подальше от посторонних глаз. Рабовладение было окончательно упразднено в столице страны лишь в 1862 году.
Должности и функциональные обязанности работников резиденции постепенно менялись. В 1835 году в Федеральном реестре должностей государственной службы значился только главный садовник. В 1866 году Конгресс официально утвердил должность эконома. Это понадобилось в связи с тем, что президент Эндрю Джонсон назначил афроамериканца Уильяма Слэйда, служившего личным курьером Авраама Линкольна, первым официальным управляющим резиденцией. Его должностные обязанности во многом походили на функционал современных главных швейцаров: управление работой всего обслуживающего персонала и контроль над проведением всех публичных и частных мероприятий. Поскольку Слэйд отвечал за сохранность всего государственного имущества в здании, объем его материальной ответственности составлял тридцать тысяч долларов – астрономическая сумма по тем временам. Небольшой кабинет Слэйда помещался между двумя подвальными кухнями. В нем стояли посудные шкафы, битком набитые серебром и хрусталем, и большие кожаные сундуки с фарфоровыми сервизами и столовыми приборами времен Джеймса Монро и Эндрю Джексона, которые использовались на официальных приемах и после Гражданской войны. Слэйд держал ключи от сундуков при себе и лично контролировал возврат каждого предмета после очередного мероприятия. До появления на должности главного швейцара адмирала Стивена Рошона ни один другой афроамериканец не занимал подобную должность.
Спустя более чем столетие после того, как президент Джефферсон сократил свои расходы путем замены белой прислуги на чернокожих рабов, Франклин Д. Рузвельт привел в Белый дом свою домашнюю экономку, белую даму по имени Генриетта Несбитт, чтобы она помогла поставить под контроль беспорядочные траты президентской семьи. Вскоре после инаугурации при ее участии первая леди реорганизовала работу домашнего персонала. Элеонора Рузвельт решила уволить всю белую прислугу (кроме самой Несбитт) и оставить только чернокожих. С учетом ее безупречной репутации борца за равноправие, мотивы, которыми руководствовалась первая леди, могут показаться удивительными: как писала в своих воспоминаниях Несбитт, «мы с миссис Рузвельт были согласны в том, что расовое единообразие способствует лучшему взаимопониманию работников и более успешному ведению хозяйства».
До увольнения белых работников в Белом доме было две рабочих столовых – для белых и для черных. Когда афроамериканский персонал сопровождал президента в его личный дом в Гайд-парке, штат Нью-Йорк, им не разрешалось питаться в столовой для прислуги, вспоминал буфетчик Алонсо Филдз. Как пишет Филдз в своих воспоминаниях, «вследствие этого у меня есть определенные сомнения относительно того, что Белый дом служит примером для всей страны».
* * *
По ходу десятилетий афроамериканские работники обслуживающего персонала могли извлекать выгоду из своего привилегированного положения. Хотя они были и слугами, но слугами в самом главном доме страны. Линвуд Уэстрей появился в Белом доме в качестве внештатного буфетчика в 1962 году и работал там последующие тридцать два года. Уроженец Вашингтона Уэстрей помнит, как в 1939 году работал продавцом в продуктовой лавочке всего за шесть долларов в неделю. Сейчас ему девяносто три, и своими воспоминаниями о Белом доме он делится со мной в своем четырехкомнатном коттедже в северо-западной части Вашингтона. Он купил его за 13 900 долларов в 1955 году, спустя пару лет после вступления в брак со своей женой Кэй. За окнами не умолкает шум четырехполосной автострады («Люди совсем чокнулись, друг друга с дороги сталкивают!»). В передней его дома друг напротив друга висят обрамленные фото Авраама Линкольна и Барака Обамы. На приставном столике разместилась кукольная Мишель Обама. Стены гостиной украшают рождественские открытки от Джонсонов и Картеров в рамочках.
Уэстрей принадлежал к так называемой «Корпорации личных дворецких» – объединению чернокожих буфетчиков Белого дома, которые помогали друг другу находить частные заказы в дни, когда не бывали заняты «в доме». Уэстрей говорит, что они выгодно пользовались растущим спросом. Правительственные чиновники нередко обращались к метрдотелю Белого дома с просьбами предоставить того или иного конкретного буфетчика для обслуживания своих вечеринок, чтобы обеспечить высший уровень обслуживания и возможность лишний раз продемонстрировать свою важность. Так что, помимо своей основной работы на почте (где он дослужился до бригадира) и внештатной работы в Белом доме, Уэстрею довелось обслуживать конгрессменов, послов и прочих важных деятелей Вашингтона на званых ужинах в Джорджтауне
[29].
«Они были жутко польщены. Тебя представляли гостям не как какого-нибудь Сэма, Джона или Чарли, а «мистером». Я был у них мистер Уэстрей!»
Уэстрей говорит, что работа официанта или буфетчика традиционно считалась «черной». По его словам, знакомые не отдавали себе отчета в важности его должности, «пока не выяснилось, сколько мы зарабатываем на стороне!». Со связями в Белом доме «буфетчики в этом городе преуспевают», – говорит Уэстрей.
Во время одной из наших первых бесед с Уэстреем я обратила внимание, как потеплел его взгляд, когда в комнату при помощи ходунков вошла Кэй в голубом брючном костюме и с ярко накрашенными губами. Их взаимная привязанность была неотразима, они то и дело подкалывали друг друга. На вопрос, в чем секрет их столь долгого брака, Кэй ответила: «Любили, ругались, а потом поднимались, отряхивались и начинали все заново».
