— Что ж это за законы такие?! — возмутился Волков. — Он же конкретно хотел тебе по глазам полоснуть да все лицо изрезать!
— Это его Черт послал. Черенко, в смысле. Тот любит рожи… в смысле, лица резать… Кстати, второй, который убежал, ему точное местожительство генеральской жены обозначит…
— Так надо предупредить!
— Конечно. Я вызвал ее по повестке.
Они успели выпить чаю с черствым печеньем, когда позвонили из дежурной части.
— Павел Сергеевич, к вам женщина, Софья Чучканова, — доложил помощник дежурного. — Говорит, вы ее вызывали.
— Пропусти, — распорядился капитан и, перехватив вопросительный взгляд Волка, кивнул: «Она».
Опытный боец почувствовал, что сердце заколотилось сильнее. Он попытался расслабиться и сделать безразличное лицо, но выходило плохо. Наконец, скрипучая дверь приоткрылась.
— Можно? — послышался знакомый голос. — Я по вызову…
— Заходите! — привычно распорядился Дятлов.
Она практически не изменилась. Быстрая, ладная, красивая, румянец на щеках, аккуратно уложенные волосы. Широкие штаны, короткая кожаная куртка, ботиночки на «шпильке». Войдя в кабинет, Софья первым делом увидела Волка. На лице женщины мгновенно промелькнули радость, сомнение, тревога.
— Здравствуй, Володя, — она шагнула к нему, потом заколебалась, замерла и уселась на стул для посетителей напротив хозяина кабинета. Она, без сомнений, подумала, что ее вызвали в связи с арестом Волка и явно сдерживалась, чтобы не задавать вопросов.
— Вы знаете, чей это портрет? — Дятлов положил на стол рисунок, похожий на детский.
— Ой, нет, не знаю, — быстро ответила Чучканова. — Это же каракули какие-то…
Капитан мог с ней согласиться: действительно каракули! Но вместе с тем сейчас было совершенно очевидно сходство этих каракулей с обликом сидящей напротив женщины.
— А это кто? — теперь на стол легли фотографии Черенко.
Софья внимательно всмотрелась.
— Это… Это черт…
— Какой Черт? — насторожился оперативник. — Откуда вы его знаете?
— Так я его и не знаю, — развела руками Софья. — Снился он мне как-то. Пугал, угрожал убить, на куски порезать…
— Я сам его убью! — Волк хлопнул рукой по столу. — Не бойся, я вернулся, и теперь он до тебя не достанет!
Дятлов переводил взгляд с Волка на Софью и обратно.
— Ничего не понимаю! Одной черт во сне угрожает, второй его убить грозится! Слушай, Володя, сегодня мы вроде трезвые, сон от яви отличать надо! А живых людей от татуировок…
— Да неважно это все, Паша! — махнул рукой Волк. — Ты же ищешь своего фигуранта? Вот я тебе и помогу! А отличать одно от другого ты уже сам будешь…
— Ладно, тебе видней, — кивнул оперативник. И официальным тоном обратился к Софье: — А вас, гражданка Чучканова, я попрошу соблюдать осторожность. Старайтесь не выходить из дома в сумерках, не заходить в безлюдные места — на стройки, пустыри, избегать новых знакомств… Не открывайте дверь посторонним людям… По нашим данным, вас разыскивает опасный, повторяю — очень опасный преступник! Убийца, на котором уже висит несколько трупов…
Но Софья не слушала. Она не сводила лучистых, широко распахнутых глаз с Волка, а тот неотрывно смотрел на нее. Они разговаривали без слов: может, мысленно, может, на интуиции: каждый и так знал, что́ они могут сказать друг другу. Софья была очень напугана и радовалась, что Волк наконец вернулся. А тот просто смотрел и растворялся в ее необыкновенной ауре.
Дятлов все понял и хмыкнул.
— Профилактическая беседа проведена, Софья Васильевна, вы свободны. Кстати, и тебе, Владимир, у меня высиживать нечего. Охраняй гражданку Чучканову и ищи личным сыском Черенко. Думаю, он скоро появится рядом с ней.
* * *
— Я опять вся расцарапалась, — Софья пришла в себя, открыла глаза и осматривала свое голое тело.
Действительно, на сдобных белых руках, ногах, животе и нежной груди краснели царапины. То ли эти следы оставила колючая проволока, то ли шипастая роза, то ли хулиганский нож, цепи, парусник, — да мало ли острого железа было нарисовано на грубой коже Волка!
— В прошлый раз я даже язык обо что-то поранила…
«Тогда она меня лизнула и об финку порезалась, — победоносно сказал Пират. — Сейчас я ее в чехол спрятал…»
«Хорошая телка, ласковая, всех обцеловала, облизала», — прокомментировал Кот.
— От чего это происходит, Володя? — спросила женщина. — Раньше никогда у нас так не было…
— У меня очень жесткие волосы, — не очень убедительно пояснил Волк.
Русалка похабно захохотала.
«Волосы у него жесткие! Сказала бы я, что у него жесткое. Думала, он ее насмерть заездит!»
«Я-то ничего не видел, но слышал — будто тут месилово было, и целую кодлу пиками перекололи…» — глухо сказал из-под забрала Рыцарь с правой лопатки.
Ответом ему стали смешки, ворчание, клекот, сальные шуточки. Возбужденные фигурки радовались и веселились.
Расслабленный и удовлетворенный Владимир не обращал внимания на их болтовню. Все равно Софья ее не слышит.
«Почему они говорят про меня гадости?» — плачущим голосом вдруг спросила татуировка Софьи. И тут же живая Софья повторила:
— Что-то у меня уши горят. Будто кто-то меня ругает…
— Сейчас я возьму бритву и побреюсь! — двусмысленно сказал Владимир. Картинки поняли и испуганно замолчали.
— Как прошла твоя командировка? — спросила Софья.
— Нормально. Как поживает Серж?
— Ну, откуда же я знаю?
— Разве вы не виделись?
— Конечно, нет!
— И не звонили друг другу?
— Ну, нет же!
— Если вдруг он все же позвонит, скажи, что я его разыскивал. Только без подробностей: где мы виделись, где я живу и так далее…
— А у тебя тут хорошо, уютно. Ремонт и мебель хорошая, — сказала Софья. Она умела «соскакивать» со скользкой темы. — Когда ты успел подобрать такую квартиру?
— Сегодня, — ответил Волк и засмеялся. — Я даже успел ее обновить…
Стемнело, когда Софья засобиралась.
— Николай Павлович с полигона скоро приедет, — озабоченно сообщила она, закрашивая помадой искусанные губы. — Надо еще ужин приготовить!
«Гля, хорошая жена!» — сказал Кот.
«Еще какая, — подхватила Русалка. — Наблядовалась и бежит мужа встречать! Сука!»
«Почему сука? Могла наблядоваться, набухаться и валяться пьяная, как свинья!» — со знанием дела сказала женщина с креста.
Волк несколько раз шлепнул по разболтавшимся фигуркам.
