– Почему же?
– Вы здесь не единственная, кто связан. Я дала множество клятв и несу на себе множество проклятий, и то – о прахе и хождении на чреве своем, – возможно, было первым, но не последним, – склонив голову набок, она умолкла. – А теперь можете открывать.
Я тут же схватила ручку, повернула ее и распахнула калитку. Там, конечно же, ничего особенного не оказалось, а когда я вернулась, исчезла и Саламандра.
Я понимала, какую сделку заключила, однако, блуждая по совершенно заурядному саду, продолжала размышлять о том, был ли мой выбор правильным. Шарады, которые публикуются в журналах, лучше всего разгадывать, начиная с того, что можешь с некоторой уверенностью предположить. Начинаешь со знакомого и двигаешься за его пределы.
Но годится ли такой подход для расспросов об Аркадии?
Глава 11. Ива на портрете
Tineola arcanofera (моль семиотическая)– 2–2,7 дюйма
Это редкий полосатокрылый мотылек – снежно-белый, с золотыми костальными жилками и бахромой, с прерывистой окантовкой бледно-желтого цвета.
Уроженец Аркадии, который иногда встречается в мирских библиотеках, этот вредитель, как часто утверждают, питается записанными словами. Он якобы поглощает секреты и переваривает их в менее содержательный, обрывочный шепот.
Однако правда куда более прозаична. Семиотическую моль всего лишь привлекает запах железных чернил, использовавшихся в старинных рукописях, а разрушение этих документов связано со слабокислой природой самих чернил, которые со временем разъедают пергамент. «Пыльца» с крыльев мотылька обладает галлюциногенными свойствами, тем и объясняется шепот, который слышит человек среди клубов моли и пыли старых библиотек.
Личинки не описаны.
Генри Даблдэй
[31]. Естественная история британских бабочек. Приложение IV: Агрессивные виды из Фейриленда Вскоре после возвращения в свою комнату, когда я держала в руках дневник преподобного Роша, в дверь постучал мистер Бенджамин, чтобы сообщить об обеде.
Я неохотно отложила полную секретов тетрадь. А ведь мне так хотелось сравнить рассказ Саламандры с записями самого Роша. Таинственные слова экономки почти ничего мне не дали, но я надеялась, что они все же смогут что-нибудь прояснить. Почему Рош считал это место аллегорией?
Мистер Бенджамин поначалу казался таким же, как обычно, его движения были, как и всегда, неторопливы, однако причуды сделались не такими явственными. Гном ссутулился, словно ему на плечи тяжелым грузом легло уныние.
– Ваш брат и подменыш ожидают вас за обедом, мисс Хелстон, – сказал он. – Если желаете, конечно.
– Спасибо, что сообщили, мистер Бенджамин, – ответила я самым учтивым тоном, надеясь успокоить взволнованного гнома. Его взгляд метался из стороны в сторону. – Я с удовольствием к ним присоединюсь.
– Прошу вас следовать за мной, мисс Хелстон. Сегодня они ужинают в большом зале, который, мне кажется, вы еще не видели, – продолжая дрожать, он низко поклонился.
Мистер Бенджамин повел меня вниз по винтовой лестнице, а затем через галерею, полную прекраснейших пейзажей. Картины притягивали взгляд тревожным сочетанием привычных холмов, деревьев и рек с необычными небесами и диковинным колоритом.
– Все эти места расположены в Аркадии, мистер Бенджамин? – спросила я, чуть замедлив шаг перед горной грядой, которая вцепилась в землю, точно огромный шестипалый кулак.
– Да, – ответил мистер Бенджамин. Затем нахмурился, и его глаза вновь забегали. – И нет.
– Одни из них реальны, а другие нет?
– Нет, – он облизнул губы черным языком и сглотнул, – но и да.
– Боюсь, это не ответ, мистер Бенджамин.
– Реальность в этих краях – странная, очень странная вещь, мисс Хелстон.
Я остановилась. Мое беззаботное любопытство улетучилось, едва взгляд упал на последнюю в длинной галерее картину. При виде открывшегося глазам пейзажа во рту пересохло. Передо мной была прибрежная поляна, поросшая плакучими ивами. Река немыслимым образом завивалась вокруг заросшего деревьями острова, как бы беря его под защиту своей тугой спирали. Все это казалось до боли знакомым.
Ивы любовно склонялись к реке и ласкали воду перешептывающейся листвой. Я подумала о тайнах, которыми они делились, и странная дрожь пробежала по моей спине.
– Мисс Хелстон?
Раздались шаги возвращавшегося гнома, который до того момента пребывал в уверенности, что я все еще следую за ним. А мне было не оторвать взгляда от хоровода ив.
– Это место реально? – услышала я собственный вопрос, но голос мой звучал как будто издалека.
– И реально, и нет.
– Значит, я могу туда отправиться?
– Обойдется недешево, – пожал плечами гном, но его сердце явно не лежало к этому разговору.
Я глубоко вздохнула, отбросила воспоминания, которые болезненным узлом завязывались в груди, и заставила себя посмотреть на спутника:
– Вы опять излишне загадочны, мистер Бенджамин.
– Приношу свои извинения. Это было очень грубо с моей стороны.
Он старался произносить слова гораздо четче, чем обычно, даже чрезмерно, отчего движения его губ превращали оксфордский выговор в пародию. Гном снова оглянулся с видом ребенка, который задумал стянуть что-нибудь из кладовой.
– С вами все в порядке, мистер Бенджамин?
– Нет, нет, совсем нет. Нет, – еще один вороватый взгляд через плечо. Затем гном снял очки и протер их о свой драный жилет. – Я очень боюсь Бледной Королевы.
– Маб?
Он съежился:
– Лучше не называйте ее по имени, мисс ‘элстоун.
Я не смогла определить акцент, проскользнувший в его хриплом голосе, но когда мистер Бенджамин, нахмурив брови, встретился со мной взглядом, всякие сравнения с детской робостью исчезли. В его глазах стоял неподдельный ужас.
– Тому есть причина?
Он покачал головой, опустил затуманившийся взгляд и снова дрожащими руками надел очки. Его акцент вернулся, но в этом чувствовалась некая приземленность. Мистер Бенджамин отчего-то стал казаться более реальным.
– Некоторыми вещами в этих краях учишься не рисковать.
– Рисковать?
– Имена обладают древней силой, мисс Хелстон. Я бы обратил на это внимание.
– Я… я так и поступлю, – я одарила его, как сама надеялась, храброй и ободряющей улыбкой.
– Поговаривают, что Воющий Герцог и Властитель Ветров самые жестокие. Поговаривают, что Повелевающий Страхом самый сильный и могущественный. Хранитель Торжища самый расчетливый. Цветастый Король, Та, Что Спит За Горами, и Потерянные Императоры самые непредсказуемые и непостоянные… Все это правда, вы должны понимать, – он сглотнул. – Но осмелюсь сказать, больше всего я боюсь Бледной Королевы.
