Это была она.
Женщина из моего сна.
У нее была та же белоснежная кожа и круглые янтарные глаза. Я все еще могла видеть, как длинные, красивые пальцы моего брата касаются этой кожи, поглаживают щеку, проводят по изгибу подбородка. Каждая упавшая на нее тень напоминала мне о кронах ив.
Та же прядь цвета белого золота тянулась от вдовьего пика в ее каштановых волосах. Красной ленты в них не было, но я по-прежнему видела, как, расчесывая эти пряди, путается в них рука Лаона.
Во рту у меня пересохло, словно я наглоталась песка, а в жилах застыла кровь.
Женщина посмотрела прямо на меня, и я вновь разглядела в ее желтых глазах свое отражение. Все еще маленькая и жалкая, на этот раз я не казалась себе молью перед бабочкой. Плоский, широкий нос женщины и ее лицо в форме сердца напомнили о совах.
Я ощутила благодарность, когда она наконец отвела взгляд.
– Ну и ну! – заговорила женщина, и голос ее прозвучал одновременно и шепотом, и длинной, пронзительной птичьей трелью. Он бросал вызов человеческому горлу и человеческим ушам. – До чего же не изменилось это место.
Лаон поклонился, и я безотчетно повторила за ним, прежде чем догадалась неуклюже присесть в торопливом реверансе.
– Ведь не может быть, что это все твои домочадцы, Лаон? – Похожие на крылья рукава королевы Маб волочились по земле, ее юбки ниспадали легкими белыми и коричневыми складками. – Хотя вижу, что пес твой верен до последнего.
– Бенджамин Гудфеллоу ждал вашего приезда. Он в надвратной башне. А Саламандра…
– Здесь.
По двору пронеслась струя пламени, оставляя за собой черный шлейф из дыма и сажи. Огонь вспыхнул так, словно в него плеснули виски, и слился в фигуру со змеиным хвостом. Сначала Саламандра казалась черным фитилем, но когда пламя потускнело, ее кожа стала пепельно-белой.
– Я здесь.
– Прошло много времени, дитя мое, – сказала Бледная Королева.
Саламандра низко поклонилась, ее влажная чешуя заблестела.
– Прошло столько времени, сколько нужно, чтобы рассказать сказку, что не будет ни длинной, ни короткой.
– Время идет так, как я его считаю, – ответила Бледная Королева. – И подменыш?
– Да, ваше величество, – мисс Давенпорт вместо реверанса низко поклонилась.
– Надеюсь, ты хорошо выполняешь свои обязанности.
– Да, ваше величество.
– Великолепно, – сказала Маб и вновь обвела взглядом двор. – Но где же последний человек?
– Больше никого нет, – нахмурился Лаон, – здесь только моя сестра и я.
– О, сестра? – Маб обратила внимание на меня.
Взволнованная, я снова сделала реверанс.
– Кэтрин Хелстон, ваше величество.
– Вижу, – произнесла она, оглядывая меня с ног до головы.
Я попыталась встретиться с ней глазами, выпрямиться, дерзко вздернуть подбородок. Но не смогла, увяла под ее взглядом, а мучительный узел в груди сделался еще более тугим и невыносимым.
Она улыбнулась, и мне снова вспомнилось, как эти губы касались ушей моего брата. Королева поджала губы, отчего те стали похожими на клюв, и сказала:
– Как и следовало ожидать.
– Следовало ожидать? – с некоторым подозрением в голосе уточнил мой брат.
– У меня должны были возникнуть некоторые ожидания, раз ты говорил о ней.
– Редко говорил.
– Тебе стоило бы знать, что я слышу больше, чем просто слова.
Ее придворные тихо переговаривались между собой. Хоть я и не слышала голосов, но видела, как щелкают и фыркают их изогнутые, точно совиные клювы, губы. Резкими движениями придворные поворачивали головы, смотрели и ухмылялись.
– Я ждала встречи с тобой, Кэтрин Хелстон. Рада, что ты заблудилась и мы смогли тебя найти, – в глазах Бледной Королевы сверкнула хищная угроза. – Но мне интересно зачем.
– Я приехала позаботиться о своем брате.
– Совершенно очевидно, что он тебе очень дорог, – ее улыбка стала едкой, – уверена, для ран своего брата ты окажешься тем самым Галаадским бальзамом.
Часть вторая. Галаад
Глава 14. Бальзам для души
«Вещий, – я вскричал, – зачем он прибыл, птица или демон
Искусителем ли послан, бурей пригнан ли сюда?
Я не пал, хоть полн уныний! В этой заклятой пустыне,
Здесь, где правит ужас ныне, отвечай, молю, когда
В Галааде мир найду я? обрету бальзам когда?»
Ворон: «Больше никогда!»
Эдгар Аллан По. Ворон
[34] Стоило нагрянуть двору Бледной Королевы, как замок ожил.
Раньше, под всеми этими пыльными чехлами и портьерами, закрытая ставнями и запертая на замки Гефсимания дремала. Теперь же она забурлила.
Прежде пустые и сумрачные коридоры кишели придворными Маб. Тех мало заботили понятия «вверх» или «низ», казалось, они так же страстно желают передвигаться по стенам и потолку, как и по полу. Они собирались вокруг портретов, прижимались лицами к холстам и шептали что-то в нарисованные уши.
Наши гости танцевали и флиртовали друг с другом, и все же не раздавалось ни единого шороха шагов. Фейри двигались под музыку, которую лишь сами и могли слышать, и пели, беззвучно хлопая в ладоши. Они оживленно переговаривались, но их клювы, губы и морды оставались неподвижными.
В отсутствие нашей экономки мне, как сестре преподобного, а следовательно хозяйке дома, пришлось проводить гостей в их комнаты. Меня не предупредили, кто приедет и как их разместить, но я сделала все, что могла. Хотя рядом с совершенно бесшумными гостями мне было не избавиться от чувства неловкости, но все же, лучше знакомая с громадным замком, я сумела поселить каждого из прибывших фейри в отдельную комнату.
Маб, разумеется, отдали лучшие покои, совсем недавно освобожденные от вещей моего брата. Его отказ от комнат не был особенно неохотным, и это послужило напоминанием о том, кто являлся новой хозяйкой Гефсимании.
Первой среди развлечений Бледной Королевы должна была стать изысканная сценка из домашней жизни в английском стиле. Прежде чем удалиться в свои покои, высокая гостья объявила, что желает шить и пить чай в соларе
[35], как это принято в Лондоне.
Понадобилась некоторая оркестровка, поскольку материалы для рукоделия нашлись весьма разнообразные. Чай, однако, пришлось оставить на попечение свиты Маб. Та привела с собой огромнее множество слуг с призрачными руками, которые оставляли за собой песчаные следы. Но, несмотря на экзотический внешний вид, хлопотали они вполне привычным образом.
