Несмотря на то что от Кассандры его отделяли всего пятьдесят сантиметров, он чувствовал себя очень одиноко. С таким же успехом он мог бы играть в карты с самыми продвинутыми из компьютеров, постепенно выясняя правила, диктующие им выбор действий. В состоянии фуги Кассандра превратилась в живой компьютер. Она стала безличным интеллектом, не наделенным сознанием даже в самом рудиментарном смысле этого слова. Стала машиной из плоти и крови, ведомой паутиной алгоритмов, которые никак нельзя было назвать личностью. Личность Кассандры в данный момент не существовала, она была временно удалена из нее электрической и биохимической лоботомией.
Квантовый интеллект, работающий внутри Кассандры, четырежды изменил ток, кривизну и магнитную проницаемость катушек, чтобы создать искусственную «червоточину». «Бояка» искривлял пространство-время при помощи мощного магнитного поля до тех пор, пока в нем не образовалась горловина, могущая либо исчезнуть, либо временно стабилизироваться в другой точке. Каждый раз квантовый интеллект направлял горловину к другой «червоточине», созданной «Тунхой» под управлением Мари. Каждый раз ощупывающий пространство выход «норы» на мгновение находил гиперкрая «червоточины» «Тунхи» в одиннадцатимерном пространстве-времени и тут же разрушал их.
– Теоретически, – разочарованно заговорил Белизариус, обращаясь к Стиллсу, – похоже, что мы можем разрушить любую искусственную «червоточину» в пределах досягаемости поля катушек.
– Мне с этого столько же проку будет, как с сисек, – ответил Стиллс.
Отправив слабый постоянный ток из электропластин в свой мозг, Белизариус вызвал у себя состояние savant. Будто выключил один фонарь и включил другой. Изображения телеметрии стали очень просты, совершенно очевидные элементы головоломки. А присутствие поблизости пустой обезличенной оболочки беспокоило уже меньше.
– Кассандра, – сказал он. Он не желал выводить ее из фуги, но ему надо было с ней общаться. Очень хотелось. Он подошел ближе, прижался к ее костюму, их дыхание смешалось. В сверхинтеллектуальном осознании savant Белизариус понимал, что это должно выглядеть интимно, но во многом это было больше похоже на то, что обнимаешь кусок мяса.
Квантовый интеллект Кассандры выстраивал диаграммы, пробуждая в нем новые идеи, предлагая новые варианты геометрии «червоточины». Белизариус пошевелил пальцами, выписывая новые уравнения и выстраивая новые геометрические модели. Даже в обычном состоянии сознания Белизариус был способен мысленно представлять себе пятимерное пространство. В savant он мог работать с семи-восьмимерными объектами и пространственными структурами. Рабочие программы выдавали комментарии, которые могли понять лишь Homo quantus, позволяющие превзойти и эти пределы, увидеть одиннадцатимерную пространственно-временную геометрию, при помощи которой отображалась вся сложность структуры «червоточин».
Квантовый интеллект в мозгу Кассандры перестал рисовать модели. Ничего не выдавал в течение одной и восьми десятых секунды после того, как Белизариус изобразил новую геометрическую схему. Интеллект обрабатывал его идею. Белизариус изобразил модель «червоточины» с горловиной из шестимерных тессерактов.
Квантовый интеллект обработал его картину и расширил, с головокружительной скоростью придавая ей все большую точность. Интеллект в теле Кассандры параллельно обрабатывал множество задач, используя суперпозицию кубитов и кутритов, в которых переменные могли принимать несколько значений одновременно.
Еле заметно загорелся предупреждающий сигнал костюма для фуги посреди рабочего пространства. Температура повышается. Тридцать девять и девять. Костюм начал компенсировать повышение, включив водяную систему охлаждения, трубки, окружающие голову, шею и спину Кассандры.
И тут быстрая череда рисунков и текста в рабочем пространстве остановилась. Базовая модель, нарисованная Белизариусом, была все там же, но вместо аппроксимаций появились четкие квантовые решения уравнений. Это еще не было доказательством, но представляло собой убедительный аргумент в пользу того, что горловины «червоточин», на микроуровне, в самом деле представляют собой микроскопические шестимерные тессеракты, а добавочные измерения пространства скрыты в стенах «норы», вероятно, связывая между собой кирпичики пространства-времени.
Предупреждающий сигнал замигал чаще. Сорок и одна.
Белизариус нарисовал траекторию искусственной «червоточины», пронизывающую пространство от носа «Тунхи» к горловине «норы», удерживаемой в стабильном состоянии «Боякой». Сложность траектории была за пределами его способности ее выразить, даже из состояния savant, но отнюдь не за пределами возможностей квантового интеллекта, занимающего сейчас мозг Кассандры.
Пульсации магнитных полей пронизали грузовой корабль, давя на магнитосомы Белизариуса с такой силой, что у него едва не началась тошнота. И магнитное поле становилось все сильнее, снова пронзая пространство-время. На дисплеях отобразился ход проникновения, зернистая структура «норы», макроскопическая форма, расстояние и направление. А затем нащупывающий конец искусственной «норы» коснулся другой «норы», созданной «Боякой». И остался стабилен.
«Червоточины» соединились, образовав фигуру в виде буквы Y.
И не разрушились.
Мигающий огонек стал оранжевым. Сорок и девять.
Белизариус отдал приказ прекратить формирование «червоточины». Обе «норы» исчезли, как только начало угасать мощнейшее магнитное поле перед носом «Тунхи». Четыреста тысяч гаусс. Триста. Сто. Пятьдесят тысяч. Тридцать.
Белизариус выпал из состояния savant и на мгновение очень смутился. Шагнул в сторону от тела Кассандры, не в состоянии вспомнить, когда и зачем именно он оказался так близко к ней. Выключил дисплеи. Кассандра все еще находилась в фуге. Ее восприятие простиралось на несколько световых часов во все стороны, весь объем квантовой суперпозиции, который она смогла воспринять за несколько часов в состоянии фуги.
Белизариус никоим образом не желал ранить Кассандру, но он не хотел, чтобы она и дальше оставалась в фуге. Он отправил электрический ток из электропластин в магнитосомы рук, создавая магнитное поле, достаточно мощное, чтобы ощущать движущиеся частицы и поля вокруг нее.
Он наблюдал поля, разрушая суперпозиции состояний, окружающие ее. Ее восприятие, действующее на огромные расстояния, начало угасать, плавно, но быстро. Как и большинство Homo quantus, она могла пребывать в фуге, лишь приложив некоторое усилие. Ритм ее дыхания изменился.
– Касси? – окликнул ее Белизариус.
Ее дыхание участилось. Белизариус взял ее за плечи.
– Касси?
Она застонала. Он обнял ее.
– Ты видела, что мы только что сделали? – спросил Белизариус.
Она кивнула. Из-под волос тек пот, капельками собираясь на них в невесомости. Белизариус поднес к ее рту пару гелевых таблеток от жара, и она коснулась губами его ладони, беря их. Белизариус вздрогнул. Но она, похоже, этого не заметила. Она не ощутила на личном опыте все то, что проделал ее мозг в состоянии фуги. Просто не могла. В течение нескольких часов Кассандра как личность не существовала. Однако она имела возможность осознать все то, что запомнил ее мозг, образы, ощущения, действия. Могла попытаться понять это. Это походило на знания, полученные в результате откровения. Белизариус тосковал по этому ощущению, будто излечившийся наркоман.
