Однако Святой Матфей поработал над арендованным буксиром, добавив в его конструкцию нечто особенное. Снаружи защитного свинцового контейнера, в котором находился ИИ, тикали часы, простые, механические, которые надо было заводить руками, совершенно нечувствительные к жесткой радиации, которой Куклы обрабатывали весь груз. От них исходила еле заметная вибрация.
Грузовой корабль Кукол вошел в Ось, и в этот момент часы достигли назначенного времени. Замкнулись контакты, соединяя Святого Матфея через кабель с множеством пассивных датчиков и пробуждая его самоходных роботов, работающих от батареек. Простенькие сенсоры уставились на мир вокруг, глядя на него в видимом инфракрасном и рентгеновском диапазонах. Внутри Кукольной Оси не было видимого света, однако роботы засекли еле заметные колеблющиеся рентгеновские импульсы странной формы и инфракрасное излучение, соответствующее температуре всего в пару сотен градусов выше абсолютного нуля. Святой Матфей использовал эти данные для определения скорости движения корабля.
Продолжая подпевать только что сочиненной электронной аранжировке, он начал диагностику роботов. Они сидели на разных частях корпуса, вцепившись в них, в уголках и по краям этой старой портовой рабочей лошадки. Самый большой из роботов был восьми сантиметров в длину, самый маленький – меньше двух. Святой Матфей вывел несколько эволюционных линий, в надежде на то, что из десятков роботов, вцепившихся в корпус, хотя бы два-три останутся в целости и избегут обнаружения.
Транспорт перемещался со скоростью шестьдесят два километра в час. Святой Матфей отдал роботам команду к запуску. Один за другим крохотные механизмы отталкивались от корпуса, прыгая в канал нормального пространства-времени внутри «червоточины». Из них вырывались крохотные струйки холодного газа, сразу же превращающиеся в снег и останавливающие их относительно внутреннего пространства Оси. С помощью простеньких датчиков Святой Матфей следил, как они остаются позади корабля. А потом они стали слишком маленькими, чтобы их разглядеть.
Святой Матфей вернулся к своему композиторскому занятию, напевая, ища резонансы между тонами грегорианских песнопений и ритмами мексиканского бабл-гам-попа двадцать второго столетия.
59
Куклы оставили Уильяма в покое. Этот последний опыт общения с ними потряс его более, чем он мог осознать. Куклы оказались чем-то совершенно чуждым. Нумены были идиотами. Абсолютными идиотами. Наверное, в свое время это казалось отличной идеей – создать целую расу, которая будет пребывать в экстатическом восторге, находясь рядом с Нуменами и прислуживая им. Бесконечный источник бесплатной рабочей силы, работающей с удовольствием. Вероятно, при правильном обучении Куклы такими и оставались бы, не зная ничего, кроме преданной и радостной службы хозяевам. Но никто из нынешних Кукол не родился послушным. Они метались в тисках веры, ища способ удовлетворить свои религиозные потребности, и желания Нуменов не имели для них никакой ценности. Уильям никогда не чувствовал себя лишенным личности, превращенным в вещь. Это оказалось просто ужасающе. Ему надо закончить работу и уйти от Кукол единственным способом, который у него остался.
После того как выключили свет, он тихонько подобрался к двери, в невесомости Порт-Стаббса, и выглянул. На стене в конце коридора был охранник, пристегнувшийся к стене ремнями. У Уильяма скрутило живот от нерешительности. Куклы купились на его маскировку. Он попал в Свободный Город, а теперь и в Порт-Стаббс. Гейтс-15 загрузил вирус на Олере, и Уильям сделал то же самое, в качестве страховки. Возможно, Гейтсу-15 уже удалось загрузить вирус и тут, в сеть Порт-Стаббса. Но если Уильям не подстрахуется и здесь, вся афера под угрозой.
Надо найти какой-нибудь терминал, где можно будет загрузить свою копию вируса. Но, если его поймают, это тоже может сорвать игру. Может, Гейтс-15 сделал дело. Но тот Гейтс-15, с которым они повстречались некоторое время назад, и нынешний Гейтс-15 были разными. Может ли Уильям поставить на карту будущее Кейт в надежде, что этот чертов изгнанник не облажается?
Стоит ли подстраховаться? Вот в чем вопрос. Уильям в этой операции – козел отпущения. Его роль скоро окончится. Он – минимальная возможная жертва. Сделав глубокий вдох и постаравшись не закашляться, прислушиваясь к малейшему шороху и скрипу, Уильям открыл дверь. Освещение в коридоре было тусклым. Он снова выглянул. В конце длинного коридора был пристегнут ремнями к стене Кукла в броне. Никакого движения. Он спит? Или у него в шлеме уже звучит сигнал тревоги? Или он смотрит телевизор, в отображении на лицевой щиток?
Уильям выскользнул из комнаты. Ухватился за дверной проем, а потом прыгнул вглубь коридора, в другую от охранника сторону. Долетел до конца коридора и мельком глянул назад, готовясь прыгнуть в следующий коридор. Никакого движения. Уильям оттолкнулся и полетел дальше.
Следующий коридор оказался шире, были видны темные дверные проемы, полноразмерные. Из окна в одной из дверей лился слабый синеватый свет. Внутри был ультрафиолетовый стерилизатор, дезинфицирующий воздух, идущий из медицинского блока. В верхнем углу у потолка виднелось небольшое рабочее место с компьютерным терминалом. Ловушка. Или еще одна проверка. Может, за этой дверью его поджидает сотня капающих слюной Кукол. Уильям оглянулся. Охранника не видно. Он коснулся пластины у двери, и дверь открылась, отъезжая вбок. Значит, ловушка.
Но насчет вируса они не знают.
Уильям больше никогда не полезет в клетку. Никогда не даст Куклам трогать его. Он прожил жизнь. Незачем страдать в ее последние мгновения. Уильям провел языком по зубу с таблеткой для самоубийства. Раскусить таблетку, и его отсюда унесет, в минуту, в мир, до которого Куклам не дотянуться. Рывком влетев в лабораторию, Уильям закрыл дверь.
Прыгнул в сторону рабочего места. Конечно, не пристегнешься, ремни под размер Кукол. Он обмотал один из ремней вокруг руки, чтобы не уплывать в сторону. В ответ на его прикосновение экран засветился болезненно-желтым светом. Спрашивает отпечаток пальца. Уильям проигнорировал запрос. На левой стороне компьютера в ряд расположились разъемы для подсоединения периферийных устройств.
Уильям нажал большим пальцем на мякоть под вторым суставом указательного, и из кончика пальца появились почти невидимые нити. Он схватился рукой за край экрана, чтобы унять дрожь, прежде чем касаться разъемов. Через какой именно порт легче всего загрузить вирус Святого Матфея, он не знал, поэтому попробовал все по очереди.
Лицо заливал пот. В условиях невесомости он, конечно же, никуда не стекал. Хотелось прокашляться. В коридоре снаружи послышались какие-то звуки. Уильям развернулся и прыгнул к противоположной стене. Там его не увидят через окно в двери, но если откроют дверь, то, конечно же, обнаружат.
В стене рядом с ним была еще одна дверь. Он прижал руку к панели управления. Дверь открылась с громким скрежетом. Из проема шел теплый воздух. Запрыгнув внутрь, Уильям закрыл за собой дверь. Дернулся, слушая, как механизм заскрежетал еще громче.
В зловещем красном свете инфракрасных обогревателей были видны лишь неясные тени. На стенах был густой конденсат. Раздался крик, и Уильям замер. Это был крик боли во сне. Уильям прищурился, но так и не смог ничего разглядеть. Он что, попал в гнездо Кукол? Держась за поручень на стене, он вдыхал горячий воздух, с трудом сдерживая позывы к кашлю.
