– В этом не было необходимости, я как раз собирался в отделение. Ты разве не видел, я послал тебе сообщение?
– Видел.
Они помолчали, после чего снова заговорил Рикхард:
– Я подумал, что в деле появилось что-то новое, раз девочку опрашивали. Я услышал, как ей задавали вопрос, когда мы говорили с тобой по телефону. Мне стало интересно, и я просто не мог ждать. Ты должен держать меня в курсе, когда происходит нечто важное.
– Я планировал сделать это в отделении. Нам лучше сейчас поехать туда, там и обсудим всё. Мы не можем оставаться здесь – сюда скоро подвезут маленького мальчика для интервью.
– А почему тогда здесь никого нет? Ты планировал принять его сам?
– Нет. Сюда скоро должна подъехать психолог, Фрейя. Она поехала за врачом, а я вызвался подождать здесь, на случай если мальчика привезут в ее отсутствие.
За это Хюльдар получил от Фрейи жирную галочку – быстро сообразил. Вообще-то это нужно было запомнить: он неплохой врун.
– А что, этот врач не мог просто взять такси?
– Этого я не знаю… Да что вообще с тобой происходит? Какое отношение это имеет к тебе?
Голос Хюльдара казался злым, гораздо злее, чем того требовала ситуация. Поведение Рикхарда, несомненно, могло действовать на нервы, но в раздражении Хюльдара, видимо, крылось что-то большее. Что-то, из-за чего она сейчас пряталась в шкафу.
Прошло какое-то время, прежде чем Рикхард ответил. Теперь его голос звучал более сдержанно, ворчливые нотки исчезли. От этого нового холодного тона у Фрейи по коже поползли мурашки.
– Я зашел в твой кабинет и увидел на столе отчет о вещдоках, пропавших из хранилища. Ты отметил там некоторые вещи. Думаешь, они как-то связаны с убийствами? Это может быть просто совпадением, при обысках всегда изымается масса всякого хлама…
– Да, я считаю, что эти вещи связаны с делом, и думаю, что Карл не является убийцей.
Фрейя ошарашенно вытаращилась в темноту шкафа. О чем он говорит? Она вся превратилась в слух, чтобы ничего не упустить. А Хюльдар продолжал:
– Но здесь не место для подобного обсуждения; давай поедем в отделение.
– Ты же сказал, что должен ждать, пока директриса Дома не вернется. А если вдруг народ с мальчиком приедет без нее?
– Я повешу записку на дверь.
– Почему бы тебе просто не сказать, что происходит? Это вряд ли займет больше минуты. Какая разница, здесь или в отделении?
– Да я просто устал сейчас; мне нужно обсудить это с тобой, но только не здесь. Тебе что, трудно немного подождать?
– Я предпочел бы услышал это здесь, и я не хочу возвращаться в отделение.
– Ты же не собираешься ехать домой на полицейской машине? Заехать в отделение недолго, оно как раз по дороге.
Опять воцарилась тишина. Когда они снова заговорили, Фрейе показалось, что голоса приблизились – видимо, Рикхард вошел в смотровой кабинет.
– Ты знаешь что-то большее. Мне позвонила Карлотта и рассказала о вашем с ней разговоре.
Интересно, кто эта Карлотта? Не похоже, чтобы речь шла о сотруднице полиции. Но прежде чем Фрейя смогла додумать эту мысль до конца, Рикхард продолжил:
– Я не осёл, Хюльдар, и понимаю, что ты сложил два и два. Тем не менее я надеюсь, что ты оставишь это при себе.
Хюльдар возмущенно хмыкнул:
– У тебя вообще с головой в порядке?
– Да. Все только выиграют, если ты будешь держать язык за зубами. Сам подумай: я, понятное дело, буду только рад, Карлотту не выставят на публичное обсуждение, как какого-то фрика, а ты останешься на своей должности. Единственный лузер во всем этом – бедняжка Карл, но ему так и так нечего терять. Видишь? Сплошной выигрыш для всех.
– И не мечтай, это не тот пример. Ты совершил преступление, хуже которого трудно себе представить. Трижды! Ты действительно думаешь, что я так озабочен своим повышением, что позволю тебе выйти сухим из воды?
Фрейя невольно ахнула – и замерла в испуге: вдруг они ее услышали? О чем они говорят? Разве не Карл убил мать Маргрет? Неужели настоящий убийца сейчас стоит в этой комнате?
– Да, именно на это я и надеялся. Между прочим, мне было нелегко это сделать, но они все этого заслужили.
– Элиза? Что тебе сделала Элиза?
– На самом деле ничего, к ней у меня претензий не было. Я собирался убить Сигвалди – точно так же, как тот убил моего ребенка, – но его не оказалось дома, и я счел Элизу вполне подходящей. Конечно, я мог бы убить одного из их детей, это было бы справедливо, – но я не смог. Я же не маньяк какой-то.
Фрейя чувствовала, что задыхается. Она закрыла глаза и постаралась успокоиться: в шкафу много воздуха, более чем достаточно, нужно просто дышать медленно, здесь достаточно воздуха…
– Ты мог просто уйти и вернуться, когда он будет дома. Элиза не сделала тебе ничего плохого.
– Нет, по-другому было нельзя. Все, можно сказать, само приплыло мне в руки: божий подарок, если кто в такое верит. Я совершенно случайно увидел ее, когда она сворачивала на заправку. Я поехал за ней и воспользовался этой неожиданной удачей. С ключом от входной двери все становилось намного проще. Поэтому не было и речи о том, чтобы дожидаться, когда вернется Сигвалди, и повторять попытку. Они сменили бы замок и стали вести себя осторожней. Поэтому все произошло так, как должно было произойти.
– Он не убивал твоего ребенка, Рикхард. Он сделал аборт, единственно правильное во всей этой ситуации. Как ты думаешь, почему у Карлотты постоянно были выкидыши? Может, природа пыталась вам что-то сказать? И что, по-твоему, должна была сделать Карлотта после того, как узнала, что к чему? Сигвалди не принимал этого решения, это сделала Карлотта. А у нее не было другого выбора. Ты сам-то понимаешь, насколько все это серьезно?
– Серьезно? Конечно, я понимаю, насколько это серьезно. Думаешь, как я чувствовал себя, когда узнал обо всем? И как, ты думаешь, себя чувствовала Карлотта? – Рикхард рассмеялся. – Прикинь, если б дома у этого Карла не произошло кражи, ничего не случилось бы. Мы с Карлоттой готовились бы сейчас к рождению нашего ребенка, и никому не нужно было бы умирать. Так нет же! Матери Карла нужно было обязательно все испортить: разглядеть сходство между мной и ее старшим сыном и вспомнить мое имя. Сначала она не подала виду – просто много расспрашивала о моих личных делах, и я подумал, что это просто тетка со странностями. И, как дурак, поведал ей, что скоро стану отцом, и даже назвал имя моей жены. Я был тогда так счастлив… Лучше б мне было заткнуться и помалкивать в тряпочку. – Послышался тяжелый вздох; Фрейя решила, что он исходил от Рикхарда. – А после того как я ушел, она решила заняться расследованием по своим каналам – и убедилась, что ее предположение было верным: что я, ее сын Артнар и Карлотта – братья и сестра. То есть что Карлотта – моя сестра.
