– Рикхард, ты ведь знаешь, что все обстоит гораздо хуже. Хотя одного вашего родства было бы достаточно, чтобы разбежаться, как два магнита с одинаковыми полюсами.
Фрейя не верила своим ушам. А Рикхард продолжал, будто и не услышал замечание Хюльдара:
– Мать Карла написала Карлотте письмо. Та показала мне его уже после аборта. Там была изложена печальная история моей матери – вернее, нашей с Карлоттой матери – и совет прервать беременность. Мы с Карлоттой не должны были встретиться; нас отправили каждого в разные концы страны, полагая, что наши пути никогда не сойдутся. Они не приняли во внимание, что я ее очень любил. Я увидел ее случайно на юрфаке в университете и тут же понял: вот моя жена. И неважно, что теперь я знаю, что она моя сестра. Это ничего не меняет, абсолютно ничего. – Рикхард засмеялся жутковатым смешком. – То, что случилось с нашими родителями, давно в прошлом. Мать умерла, и отец тоже. Или как назвать эту тварь, я не знаю: отец или дед? Кто он на самом деле?
– И то, и другое. И ты прав, Рикхард, он был чудовищем. Он насиловал свою дочь. Постоянно. Ее история трагична, и неудивительно, что она в конце концов убила его. Ужасно, что она посчитала нужным положить конец и собственной жизни. Я уверен, что сочувствие всех было бы на ее стороне и она получила бы минимальное наказание. Это видно даже из того, как тщательно старались замалчивать инцидент. Даже в прессу ничего не просочилось. Она, наверное, сделала это, чтобы защитить своих детей, чтобы люди не узнали о вашем происхождении.
– Она забеременела в девятнадцать лет. Переехала в Акранес к этому мужику, якобы отцу, но тот не захотел признавать ребенка. Так, во всяком случае, было сказано в письме, полученном Карлоттой. Мать не могла себя содержать и была вынуждена вернуться домой, к человеку, который должен был помочь встать ей на ноги, – в дом отца. Но вместо этого он воспользовался ее положением и тем, как далеко от города и всего остального находился хутор и что туда никто никогда не заезжал. И эта скотина сломала ее и надругалась над ней. Мать родила от него двоих детей, а потом снова забеременела. Тогда она и убила его. Застрелила из ружья. А потом и себя. Артнар, старший, видел все это. Считается, что мать родила Артнара от этого мужика из Акранеса, но на самом деле ничего точно не известно; возможно, его отцом тоже был его дед.
– Рикхард, трагическая судьба твоей матери ничего не меняет. Ваше с Карлоттой родство настолько близкое, что вы ни в коем случае не можете жить как муж и жена, тем более иметь общих детей. Подумай только, у ваших детей в качестве родителей будут родные брат с сестрой, с одной бабушкой и одним дедом, который к тому же еще и их прадед. Аустрос дала Карлотте правильный совет. Вероятность того, что ребенок мог родиться с дефектами, была слишком высокой.
– Был также шанс, что с ребенком могло быть всё в порядке. Аустрос не рассчитала такой вероятности для Карлотты, но сделала это для меня.
– Она наверняка не стала бы ничего рассчитывать для Карлотты, если б знала, что накличет на свою голову. Она лишь хотела помочь своей бывшей любимой ученице, которая в полном отчаянии обратилась к ней за советом. К кому еще могла обратиться Карлотта? С врачами об этом она говорить не могла – те требовали всю информацию о людях, их имена и прочее. Она даже Сигвалди не сказала правду – просто объяснила, что не хотела иметь ребенка. А Аустрос была просто учителем биологии на пенсии и обрадовалась, что Карлотта помнила о ней, и была готова помочь, не спрашивая, о каких людях шла речь.
– Она должна была рассчитать вероятность того, что с ребенком могло быть всё в порядке.
– Здесь все ясно как день и без расчетов, – если ты только поразмыслишь об этом. – Хюльдар замолчал, и Фрейя застыла, стараясь не выдать себя каким-нибудь звуком; она не дышала, пока он снова не заговорил: – А как насчет бедолаги Халли, друга Карла? Да и самого Карла?
Рикхард фыркнул:
– Этот Халли попал мне в руки совершенно случайно. Ну, может, не совсем случайно… Я наткнулся на имя Карла, когда просматривал компьютер Халли на предмет украденного контента, связался с ним и пообещал ему денег, если он поможет мне подшутить над своим другом. Большего не потребовалось. Халли сам предложил использовать для розыгрыша коротковолновые передачи, на которых, по его словам, Карл был помешан. У Халли была вся нужная для этого аппаратура, он даже предложил идею для шифра – она пришла ему в голову из-за висевшего у Карла в подвале плаката с Периодической таблицей. Он был уверен, что со временем Карл уловит связь, а если нет, то Халли собирался помочь ему в этом, как-то подтолкнуть его в нужном направлении. Но до этого так и не дошло.
– А Карл? Что он тебе такого сделал? Или ты просто хотел кого-то подставить вместо себя?
– Он хорошо для меня подходил. К тому же он украл у меня брата. Он не имел права расти с ним вместо меня. Так что он это заслужил.
– Рикхард, ты вообще отдаешь себе отчет, что ты психически ненормальный?
– Ну, в этом я с тобой не согласен.
– Ты убил трех человек! Кошмарным образом.
– Могло быть гораздо хуже. А эти способы, на мой взгляд, как раз не кошмарные. Для меня, во всяком случае. Нужно было просто включить устройство, а все остальное оно уже делало само. Мне не надо было даже наблюдать, как они умирали. Я же не садист; я не получаю удовольствие от того, как люди мучаются. Тут дело только в справедливости. Никому не позволено разрушать жизнь человека и жизнь его ребенка безнаказанно… – Рикхард вздохнул. – Ты понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти. Ни малейшего понятия! Как мне удавалось все время избегать встречи с этой Маргрет, как приходилось брать на себя всю работу в расследовании, где я должен был быть начеку. Например, все эти входящие звонки. Думаешь, мне хотелось беседовать со всеми этим болванами? О нет! А камера в банкомате? Моя машина была видна, но мне не потребовалось даже уничтожать запись – ты просто поверил мне на слово, и все остались довольны. И много чего другого. Жаль только, что ты с самого начала не доверил мне правильный адрес Фрейи, и я по ошибке ранил другую собаку. Но все равно позже разобрался с этим. Ты, наверное, немного расстроен, что тебя держали за дурака…
– Рикхард, сделай мне одолжение, повернись ко мне спиной и дай надеть на тебя наручники. Давай закончим этот разговор в отделении, как я и предлагал в самом начале. – Голос Хюльдара звучал холодно; было очевидно, что последняя реплика Рикхарда задела его за живое.
– Нет, спасибо.
– Тебе не удастся вывернуться. Об этом знаю не только я. Карлотта в конце концов тоже поймет логику вещей. Маргрет узнала твои ботинки – она их видела из-под кровати. Полицейские ботинки. Для тебя эта история может закончиться лишь одним, и лучше с этим поторопиться.
– Ну подумай хорошенько!.. Извини, я не должен был так говорить. Возможно, я держал тебя за дурака, но, к твоему сведению, это не доставляло мне никакого удовольствия.
– Это не важно, я этого заслуживаю. Я трахал твою жену в баре. В туалете. По ее желанию.
