Фрейя выслушала это, стоя в дверях с застывшей на лице дежурной улыбкой, беспрестанно кивая, как дурацкий болванчик на приборной панели в машине. Сначала ему показалось, что она прятала что-то у себя за спиной, но потом увидел выступавшую половицу и понял, в чем было дело. Фрейя явно пыталась справиться с ней сама, чтобы Хюльдар, чего доброго, не затеял ремонт, исполни он свою угрозу остаться у нее на ночь. В руке за спиной у нее, видимо, был молоток. Она явно не хотела оставаться у него в долгу, хотя помощь ей явно не помешала бы: доска торчала над полом еще выше, чем раньше…
– Я просто хотел сказать тебе, что Маргрет заберут у тебя сегодня, так что ты свободна от всех проблем.
– То есть вы нашли убийцу?
– Похоже на то.
– Могу я сказать об этом Маргрет?
– Нет, подожди с этим. Нам надо еще допросить его; лучше пока не рисковать, если он вдруг окажется ни при чем.
– Так он еще не признался?
– Пока нет. Допрос скоро начнется, но у нас против него столько улик, что это почти формальность. – Хюльдар пошевелил мышь, пробуждая экран компьютера. – Слушай, не могла бы ты сделать мне одолжение?
– Смотря какое.
– Можешь открыть «Фейсбук» и найти там Артнара Петурссона?
– А кто это?
– Брат арестованного. У него на странице есть их общее фото. Можешь показать ее Маргрет? Вдруг он покажется ей знакомым? – Фрейя ничего не ответила, и Хюльдар продолжил: – Если это ее как-то запутает, я возьму вину на себя. Ее показания уже не так важны, как раньше. У нас масса доказательств его виновности, и мы можем вообще освободить ее от дачи показаний. Нам будет достаточно записей интервью с ней. Если она опознает мужчину, будет меньше вероятности, что защита захочет тащить ее в суд – им будет выгоднее держать ее подальше от присяжных.
– Хорошо, тебе решать. Я со своей стороны сомневаюсь, что это может как-то навредить ей.
Пока Фрейя ходила за Маргрет, Хюльдар подыскивал фотографию Карла. Фотоальбомы на его странице, которую следователь проштудировал ночью, были пустыми. На аватарке был изображен персонаж из мультфильма, в наушниках и с микрофоном, не имевший к Карлу никакого отношения. Страничка его брата была ненамного лучше, но там все же имелось несколько фотографий. Карл был запечатлен лишь на одной из них – вместе с Артнаром и его женой. Снимок был сделан достаточно недавно и находился в альбоме «Исландия. Лето 2014». Карл стоял с такой миной, будто его заставили сфотографироваться под пыткой; брат и невестка выглядели не лучше. Внешность Артнара показалась Хюльдару до неприятного знакомой, но он никак не мог вспомнить, где они могли встречаться.
– Я вернулась. – В трубке послышалось клацанье по клавиатуре. – Какое фото ты хочешь, чтобы мы посмотрели?
Хюльдар описал, где и какое, и теперь ожидал у телефона, слушая, как Фрейя беседует с Маргрет. Она спокойно объясняла, что хочет показать ей одну фотографию, что, возможно, на ней сфотографирован тот человек, которого Маргрет видела у них во дворе, и что это не обязательно тот же человек, который сделал больно ее маме.
Фрейя замолчала, и послышались щелчки мышью. Хюльдар поплотнее прижал телефон к уху. Долгое время ничего не было слышно, пока Маргрет наконец не прервала молчание:
– Я не знаю. Я думаю, это он. Да, он. Мне так кажется. Он очень похож. Но он был не в кепке.
Снова послышался голос Фрейи: поблагодарив Маргрет, она предложила ей сходить на кухню и взять там печенье.
Хюльдар был немного расстроен.
– Спасибо тебе за это. Не настолько уверенно, как я надеялся, но пока и этого достаточно.
– Ну, ты же понимаешь, что она не сидела с ним за одним столом, а видела его только в окно, причем вечером или даже ночью, если я правильно помню…
– Да-да, я понимаю. Всё в порядке. Спасибо тебе.
– А что это вообще за человек?
– Да почти что пацан, студент университета.
Хюльдар не стал называть его имя – сейчас это не имело значения.
– А почему он это сделал?
– Мы не знаем. Пока не знаем.
У Хюльдара было такое чувство, что между ними что-то осталось недоговоренным, но не мог понять, что именно. Фрейе, по-видимому, тоже нечего было добавить, и он попрощался со словами, что позвонит ей сегодня позже. По ее ответу он так и не понял, что она думала по этому поводу.
Набрать номер Карлотты было несложно – труднее было нажать на клавишу вызова. С зависшим в воздухе пальцем Хюльдар через стеклянную стену кабинета наблюдал за Эртлой и Хюльдаром. Они по-прежнему разговаривали с молодым полицейским, но теперь к их группе присоединились еще двое – всем хотелось услышать историю Рикхарда из первых рук. Вот что бы он, Хюльдар, сделал, если б Рикхард, оставив своих собеседников, вдруг вздумал заглянуть сюда в кабинет в самый разгар разговора с Карлоттой? И что тогда, бросать трубку? Да нет, конечно, у него было бы достаточно времени, чтобы объяснить ситуацию и быстро попрощаться. Карлотта лучше всех поняла бы, что он не хочет разговаривать с ней при Рикхарде…
Хюльдар глубоко вздохнул и нажал на вызов. Если он не сделает это сейчас, придется ждать до завтра. На часах было около девяти утра, и он хотел поговорить с ней, прежде чем она окунется в свои неотложные дела, – и при этом тогда, когда у нее не будет слишком много времени для телефонных разговоров. Шесть сигналов, и он повесит трубку.
Но Карлотта ответила почти сразу. На заднем плане слышался шум людской суеты, разговоры по телефону – в общем, все соответствовало его расчетам.
– Здравствуй, Карлотта, это Хюльдар.
– Подожди минутку, я перейду в другое место. – Он услышал «цок-цок-цок» – постукивание шпилек, ее традиционной обуви, – затем звук закрывающейся двери, и снова ее голос: – Извини. Спасибо, что позвонил. Я не хотела разговаривать с тобой при других.
– Понимаю. Я тоже без компании. – Хюльдар все так же не выпускал Рикхарда из поля зрения, но тот, похоже, не собирался куда-то идти. – Однако не знаю, как долго я буду здесь один, поэтому нам лучше поторопиться.
– Да-да, у меня то же самое – я ожидаю клиента через десять минут.
Хюльдар мысленно чертыхнулся, что не подождал со звонком еще немного. Разговаривать с Карлоттой целых десять минут было для него слишком долго.
– Я, конечно, должен был позвонить тебе давным-давно. И попросить прощения за… Ну, сама знаешь… У меня нет другого оправдания, кроме того, что я тогда перебрал. А это, конечно, не оправдание. Когда я позвонил тебе после того, как Рикхард сообщил мне о вашем разводе, то так и не смог спросить, сказала ли ты ему что-нибудь. Да, знаю, думаю только о себе, эгоист я дерьмовый… Прости, пожалуйста, и за это тоже. Но в основном за то, что я втянул тебя во все это.
– Тебе не нужно ни за что просить прощения. Это я должна извиняться.
