Грохнул второй выстрел. Мозги Йохана Химмельштосса густо забрызгали входную дверь его собственного дома.
– Берите все, что найдете ценного. Всех убить, поселок сжечь. И глядите, чтобы никто не ушел! Нам не нужны свидетели.
Главарь развернул коня – и ад последовал за ним.
Задыхаясь, прячась от рыщущих кругом бандитов, Джош несся задами к жилищу Филипа Редмана. Мэри, жена дяди, была добра к нему, безуспешно пытаясь заменить Джошу мать. У нее три дочки – мал-мала меньше! Да и дядя Филип на самом деле не так уж плох…
Он опоздал. Дом Редманов горел. На пороге лежали в обнимку Филип и Мэри. По спине дяди расплывалось кровавое пятно. В последний момент он пытался закрыть жену собой. Пламя гудело сердитым пчелиным роем. Из него доносился детский плач, но вокруг гарцевали убийцы на лошадях, паля в любую тень. И все же, несмотря на безнадежность, Джош едва не бросился к дому. Если забраться через заднее окно…
С грохотом рухнула крыша. Взметнулись снопы искр. Плач прекратился.
Джош кинулся наутек.
Он прятался в кустах и канавах. Ползком перебирался с места на место, натыкаясь на трупы. Когда начало темнеть, выбрался за околицу.
И вот…
«Привет,» – прошуршала осенняя листва.
Кажется, слово было другим, незнакомым. Но Джош услышал его именно так: «Привет». Мальчишка стоял в трех шагах. Щуплый, растерянный. Трясется от страха. Младше Джоша на пару лет. Сквозь него просвечивал догорающий поселок. Призрак, без сомнения! Но призрак не принадлежал никому из знакомых Джошу людей. Никому из погибших сегодня.
– Ты кто?
«Тахтон.»
– Тахтон? Странное имя.
«Кто ты?»
– Я? Джошуа Редман.
«Странное имя. Что ты тут делаешь, Джошуа Редман?»
– Бегу. Спасаюсь.
«Спасаюсь…»
– Они всех убили. Я один выжил. А ты откуда взялся?
«Издалека.»
– Что ты тут делаешь?
«Спасаюсь. Бегу.»
– Как я?!
«Наверное.»
– Ты… ты и взаправду призрак?
«Я тахтон.»
– У тебя же тела нет!
Мальчишка с очень серьезным видом оглядел себя:
«У меня нет тела.»
– Скажешь, ты всегда таким был?!
«Я не всегда… есть? был? буду таким?»
Шорох листвы усилился:
«Нет. Не всегда.»
– Значит, ты призрак!
«Я тахтон.»
Тахтон? Название какого-нибудь народа, о котором Джош не слышал? Индейского племени? На индейца мальчишка не походил. Скорее он был похож на самого Джоша. Так бы мог выглядеть его младший двоюродный брат.
– Как ты здесь оказался?
«Там тоже всех убили.»
– Где – там?!
«Там, внизу. Я…»
– Тебя тоже убили?!
«Да. Не совсем. Иначе меня бы не было.»
– Тут не поспоришь, – хмыкнул Джош.
Безумный разговор с призраком не давал ему провалиться в бездну отчаяния. Он цеплялся за каждое слово, как утопающий за соломинку.
«Где мы, Джошуа Редман?»
– Просто Джош.
«Где мы, просто Джош?»
– Джош, без «просто», – тупость призрака показалась Джошу забавной. Оказывается, что-то еще могло забавлять его. – Мы на севере территории Небраска.
Призрак молчал. Думал, морщил лоб.
– Соединенные Штаты Америки, – уточнил Джош.
«Что ты собираешься делать, Джош?»
– Идти отсюда. Найду какую-нибудь ферму или ранчо. Может, меня пустят переночевать. Может, дадут что-нибудь поесть. Может, не пустят и не дадут.
«Я с тобой. Хорошо?»
Столько надежды прозвучало в вопросе призрака, что у Джоша на глаза навернулись слезы. Совсем малец, подумал он. Пропадет ведь…
– Пошли.
Приобнять тахтона за плечи не получилось. Рука беспрепятственно прошла сквозь нового приятеля.
– Извини…
«Не нужно извиняться. Ты не сделал мне ничего плохого.»
Двое одиноких, потерянных мальчишек зашагали прочь. Живой и мертвый. Ну да, не совсем мертвый. Так ведь и Джош не вполне живой – надолго ли его хватит? Призрак, стучало в голове у Джошуа Редмана. И что с того? Мертвые не делали мне ничего плохого. Только живые.
Вдвоем по-любому веселее.
5
Джошуа Редман по прозвищу Малыш
– Может, тебе еще и спичек? – ухмыляется Нед Хэтчер. – Раньше бы прикуривал, пока полыхало.
– С какой стати оно вообще загорелось?
Сэм проверяет свои сигарки, ругается. Тоже промокли.
– Это Хью окурок бросил! – Эйб Сазерленд, третий из братьев, зло сплевывает на землю. – Точно вам говорю! Швыряет где ни попадя!
Рябой верзила Хью до глубины души возмущен таким обвинением:
– Я? А ты сам, а?
– Что я сам?!
– Ты куда окурки бросаешь?!
– Тебе в штаны!
– Когда оно полыхнуло? Нет, ты скажи, когда?!
– Ночью. Еще по темноте, ближе к утру.
– Вот! Под утро!
– Что – вот?
– Я в своей хибаре дрых, понял?
Заскорузлый, черный от сажи палец тычет в груду мокрых головешек – останков времянок, дававших кров нефтяникам.
– Какого дьявола мне по ночам бродить?!
– Откуда я знаю? Приспичило, вот и вылез…
– Спал я! Меня Джек разбудил…
– Точно, – кивает Джек. – Я его разбудил.
Или не Джек. Все так перемазались в грязи и копоти, что узнать кого-либо в сонмище чумазых чертей проблематично.
– Кто тревогу поднял?
Джош смотрит на обгорелый, местами оплавленный насосный механизм. Механизм похож на гигантского палочника. Очертания его колеблются, текут знойным маревом, начинают мерцать.
Между Джошем и насосом возникает силуэт тахтона.
– Явился, не запылился! Ладно, после потолкуем.
Губы Джошуа Редмана неподвижны. Лицо не меняется. Но беззвучные слова – о, в них он вкладывает все, что думает о поведении ангела-хранителя. Гнев вспыхивает и гаснет. Два ада, думает Джош. Нет, не тот, который я вижу в снах снаружи. Тот я зову адом только для красного словца. Две настоящих геенны, полных огня – нынешний пожар на нефтяном промысле и горящий поселок, доверху набитый трупами; ад, откуда сбежал проворный, испуганный насмерть сирота. Четырнадцать лет прошло, надо же! Я хорошо помню себя: мальчишку, дрожащего от страха. Я помню и тебя, призрак ты или кто там: мальчишка, такой же несчастный, как и я. Мы ушли оттуда вместе, выбрались из преисподней. С тех пор мы не расставались…
