– Мэм. Ваше преподобие. Прошу прощения за беспокойство…
– Если вы к шерифу, так его в конторе нет.
Впервые Джош понимает тахтона. Понимает? Да он его чувствует, как самого себя! Тахтона просто трясет от страха. И Джоша трясет. Нет, сэр, Джошуа Редману не стыдно признаться в этом. Вас бы на мое место, сэр! Вы еще спросите, от кого Джошуа Редман спрятался за широкую спину тахтона! От проповедника, от кого же еще?! Клянусь, сэр, он меня видел! Зыркает по сторонам, ищет, высматривает. Хорошо хоть мисс Шиммер не интересуется призраками…
Черт, они похожи, как брат и сестра! Чертами лица? Нет. Оба шансфайтеры? Нет. Оба в пыльниках? Нет. Что-то роднит их в гораздо большей степени.
Что?!
Вопрос, так и не получив ответа, птицей вылетает из бесплотной клетки Джошевой головы, гонимый страхом. Она опасна, сказал тахтон про мисс Шиммер. Сейчас, разгуливая вне тела, Джош тоже чует опасность, исходящую от женщины. Это не менее реально, чем ветер или стук молотков. Но проповедник… Он нагоняет на Джоша безотчетный ужас. Если выбирать, с кем иметь дело, Джош предпочел бы вдову Махони или Кэтти, шлюху из «Белой лошади». Но если выбирать между этими двумя, не отвлекаясь на вдов и шлюх, Джошуа Редман предпочел бы мисс Шиммер.
Иметь дело, сэр? Я правда это сказал?!
– А вы случайно не знаете, где мистер Дрекстон?
– Случайно знаю. Он у вдовы Махони, забирает свежую выпечку…
Тахтон сказал, она его видела. Видела, сэр! Мисс Шиммер, так может, вы увидите и меня?! Кто прыгал и орал, пытаясь привлечь чье-нибудь внимание? Джошуа Редман, мэм! Мисс Шиммер, вы мой шанс!
Шанс с шансером.
Проповедник тоже видел Джоша, в этом нет ни малейших сомнений. Но попадаться ему на глаза нет ни малейшего желания. Так вот кого почуял тахтон, когда скакал на крыше хибары! За несколько миль почуял, запаниковал. Боишься проповедника, адское отродье? Жаль только, что я, Джошуа Редман, боюсь его никак не меньше.
Мисс Шиммер, вы – другое дело. Главное, расстаньтесь с этим божьим стрелком…
Разговор завершен. Тахтон приподнимает шляпу, чуток испорченную Максовой саблей, поворачивается к святоше спиной. Это стоит тахтону чудовищных усилий, но он справляется. Нога за ногу тащится к телеге, когда на самом деле ему страсть как хочется нестись стрелой, вскочить в седло, умчаться прочь из Элмер-Крик.
В Мексику, сэр. Никак не ближе.
– Везите тела к доктору Беннингу! Я подъеду позже…
Джош тоже отступает, прячась за тахтоном. Перескакивает за телегу, укрывается за лошадьми братьев Сазерленд. Ф-фух, кажется, пронесло! Глазастый проповедник его не заметил.
– …заберу коронера и сразу к доктору.
– Какого черта мы все попремся к доктору, Малыш?! – Максу Сазерленду решительно не нравится все, что происходит. Но возразить по существу ему нечего. – Тела Питер доставит, без проблем. Мы будем ждать в «Белой лошади».
– Хорошо. Глядишь, пока управимся с телами, и Дрекстон объявится.
Все разъезжаются. По-прежнему прячась за лошадьми, Джош добирается до переулка между мэрией и домом голландца Ван дер Линдена. Приседает за оградой: вовремя, сэр! Из мэрии выходит саквояжник в сопровождении охранника. Он недовольно оглядывается в поисках мисс Шиммер.
Женщина машет ему рукой. Порыв ветра треплет ее пыльник и волосы, выбившиеся из-под шляпы. Придерживая шляпу, Рут что-то говорит проповеднику и направляется через площадь к своему отчиму.
Солнце, пыль ветер.
Выгоревшее небо над головой.
Земля прожарена солнцем, утрамбована до состояния камня. Одинокая женщина с парой револьверов шагает через площадь. Каждый шаг звучит в ушах Джоша колокольным набатом. Проповедник задает вопрос, глядя в спину мисс Шиммер. Ветер уносит его слова.
Женщина оборачивается:
– Скажете, что хотели быть ближе к Господу!
Преподобный улыбается. Мисс Шиммер этого уже не видит: она отворачивается раньше. Помедлив, святоша тоже оставляет крыльцо и скрывается в боковой улочке.
Джош выжидает. Его трясет от нетерпения, но он держит себя в руках. О чем мисс Шиммер беседует с отчимом, ему неинтересно. Саквояжник с охранником идут к гостинице; Рут, помедлив, следует за ними, не слишком торопясь догнать отчима.
Вот он, шанс! Она одна, никто не помешает, не отвлечет ее внимание. Главное, ей не нужно ни перед кем притворяться, делать вид, что она никого не видит! Да, сэр, вы правы! Кому охота, чтобы его – ее! – приняли за сумасшедшую?
Джош выскакивает из засады. Забегает вперед, загораживает дорогу:
– Мисс Шиммер! Это я, Джошуа Редман!
Машет руками, как ветряк. Скачет козлом. Вертится волчком:
– Вы меня узнаёте? Вы меня видите?!
Рут Шиммер проходит сквозь Джошуа Редмана. На лице женщины лежит печать задумчивости. Она смотрит перед собой невидящим взглядом. Во всяком случае, не видящим Джошуа Редмана!
Как же так? Тахтон утверждал, что она его видела!
– Мэм! Рут!
– Не трудитесь, молодой человек, – произносят за спиной. – Она вас не видит и не слышит. Во всяком случае, сейчас.
2
Джошуа Редман по прозвищу Малыш
– Мистер… Мистер Пирс?!
Признать в этом человеке саквояжника, лощеного джентльмена с замашками «хозяина жизни» – нет, это решительно невозможно. Ведь только что его видел, сэр! Из мэрии вышел, в гостиницу направился. Весь из себя преуспевающий, при охране…
Дорогущий щегольской пиджак – манекен в витрине сдох бы от зависти! – протерся до подкладки. Обшлага рукавов обтрепались. На локтях – прорехи. По краям топорщится бахрома ниток. Жилет исчез, нет жилета. Рубашка измята, вся в неопрятных пятнах. Хорошо, если только от кофе. Левая брючина обгрызена понизу. На колене правой зияет дыра. Ботинки разбиты вдрызг, жалобно просят каши.
Одежда – ладно.
Куда хуже та метаморфоза, что произошла с самим мистером Пирсом. Шляпу саквояжник потерял, ветер ерошит клочья седых волос. Редкой живой изгородью они обрамляют шишковатую лысину, всю в старческих пятнах и мелких пунцовых гнойничках. Борода и бакенбарды серые, грязные, мышиные. Кажется, что Пирс не мылся добрых полгода. На лицо страшно смотреть. Кожа – жеваный пергамент. Струпья, язвы. Мутные глаза, в уголках желтые комочки гноя. Отвернитесь, сэр. Не смотрите, не надо. Боюсь, вас стошнит.
И все же без сомнения это он, отчим мисс Шиммер.
– Что с вами, мистер Пирс?!
– То же, что и с вами, молодой человек.
Слова производят волшебное действие. Лишь сейчас Джош замечает, что сквозь мистера Пирса просвечивает здание «Универсального магазина Фостера». Мистер Пирс стремительно выцветает, бледнеет со всеми своими ботинками, рукавами, штанинами, глазами и бакенбардами. Он делается даже более прозрачным и зыбким, чем тахтон вне тела Джошуа Редмана. Не человек, не призрак – так, колыхание воздуха в жаркий день. Морщин и язв теперь не разглядеть, дыры и прорехи становятся недоступны взору, болезненность делается неуловимой. При должном воображении можно даже счесть, что к мистеру Пирсу вернулся прежний респектабельный вид.
