«Дело в воде, мисс. На воде, над водой они гибнут. Чем сильнее течение, тем неотвратимей смерть.»
Так ли безумен Пастор, как это кажется?
– Допустим, он вернулся на берег раньше. Допустим, демон остался жив. Чем это грозит человеку, мистер Ли? Чем это грозит демону?!
Китаец беззвучно смеется:
– Представьте, мэм: вы шили себе выходной костюм…
Платье, думает Рут. Ладно, пусть будет костюм.
– Вы кроили ткань, строчили швы. Пуговицы, карманы. Вы долго трудились, вы очень старались. От этого костюма зависела вся ваша дальнейшая жизнь. И вот вас в вашем чудесном костюме бросили в реку, полную топляка. Вы не утонули, выплыли. Но костюм размок, разлезся, порвался о сучья. Отлетел лацкан, карман висит собачьим ухом. Чинить этот костюм встанет дороже, чем сшить новый. Я ясно выражаюсь, мэм?
– Пребывание в воде, над водой нарушает связь Мо-Гуя и человека?
– Да. Шить новый костюм – это время. Яомо теперь может и не выжить без одежды. Он уже привык быть одетым, избаловался. Голым он замерзает насмерть.
К стуку Рут успела привыкнуть. Но вопль заставляет ее подскочить на месте. Похоже, уборка миссис Ли достигла кульминации, иначе зачем было так орать?
– Спрячьте оружие, мэм. Все в порядке, бояться нечего.
Пунцовая от стыда, Рут сует револьвер в кобуру.
– Не бойтесь, все в порядке, – бакалейщик невозмутим. – Говорю же, моя жена прибирается.
– Спасибо, мистер Ли. Не смею больше вас задерживать.
– Заходите, мэм. Мы всегда рады видеть у-сен в нашем доме.
– Я не у-сен.
– Неважно. Наш дом открыт для вас.
На пороге Рут задерживается:
– Ваша речь, мистер Ли. Мой бог! Я только сейчас сообразила… Вы же говорите лучше, чем большинство жителей Элмер-Крик! Как такое может быть?
Ли Чаоксианг подвигает лампу ближе:
– Я преподавал английский, мисс Шиммер. В Нанкине, в течение двенадцати лет.
– Тогда зачем вы коверкаете язык?
Свет превращает лицо азиата в экзотическую маску:
– Дикий китаёза, мэм. Белый люди обожай, когда дикий китаёза так говори. Очень сильно обожай. Умный обезьян! Желтомазый макак! Я продавай люди то, что они обожай. Бизнес, ничего личное. Люби каприз за ваша деньги. Любая каприз, извиняй.
2
Рут Шиммер по прозвищу Шеф
Отправляясь в бакалею, Рут полагала, что ей придется выдержать жестокий бой. Не в бакалее, нет – в отеле. Заглянув в комнату Пирса доложиться об уходе, она ждала, что отчим категорически запретит ей оставлять свой пост в соседней комнате. Будь его воля, Пирс заставил бы падчерицу дежурить в холле отеля днем и ночью – и стрелять в любого, кто переступит порог, будь это Пастор, шериф или вдова Махони.
Рут готовилась к спору, скандалу – и ошиблась.
В комнате Пирса сидел Красавчик Дэйв. Он что-то живо обсуждал с отчимом за бутылкой виски. Лица обоих раскраснелись, на лбу Пирса блестел пот. Едва завидев Рут, оба как воды в рот набрали. Разрешение покинуть отель было дано с дивной легкостью – мужчинам не терпелось продолжить разговор без посторонних.
После беседы с бакалейщиком мисс Шиммер понимает и отчима, и Красавчика. Да, есть такие разговоры, где лишнее ухо – погибель. Подслушай кто рассказ китайца, раззвони об этом по городу – и здравствуй, остров Блэквелла!
Нельзя ли поселить нас вместе с французом-водолазом?
Дома́ на Уилтон-стрит стоят редко, как зубы в челюсти записного драчуна. Выйдя из бакалеи, Рут решает срезать дорогу к отелю и не тащиться в обход. В переулке темно, пахнет собачьей, а может, не только собачьей мочой. Словно подслушав мысли женщины, переулок виляет хвостом – так голодная дворняга выпрашивает подачку.
Куда это мы вышли?
Перила ограды – невысокой, по пояс. За оградой – дощатые столы и лавки. Навес на четырех столбах. Луна спряталась, света мало. Все видится смутно: скорее очертания, чем предметы.
Стук. Крик.
На этот раз мисс Шиммер без труда усмиряет первый порыв. Револьвер остается в кобуре, нечего ему прыгать туда-сюда. Сердце бьется ровно, дыхание ничем не встревожено.
«Не бойтесь, все в порядке. Говорю же, моя жена прибирается.»
Оставаясь в тени, неподвижная как статуя, Рут наблюдает за миссис Ли. Открытая харчевня, к которой Рут выбралась, обойдя бакалею с тыла, пуста и чиста. Зажгите десяток ламп и дюжину фонарей – не найдете и соринки. Но миниатюрная китаянка не спешит вернуться в дом к стряпне и мужу. Одетая в шаровары и длинную блузу до колен, миссис Ли танцует у столба.
Заход справа. Заход слева.
Руки миссис Ли стучат по гладкому дереву. Ладони, предплечья. Локти, запястья. Ноги тоже стучат: пятка, колено, пятка. Столб отзывается гулом и дребезжанием. Черт меня побери, думает Рут. Бакалейщица? Вот по кому плачет плотницкое дело! На инструменте можно сэкономить уйму денег: ни молотка не надо, ни топора, ни рубанка. Гвозди забиваем кулаком, выдергиваем пальцами; бревно обтесываем ребром ладони.
«Везет мне на сумасшедших…»
Видно плохо. Рут вглядывается до рези под веками. Ага, теперь ясно: в столб вбиты два обточенных поленца. Они закреплены в столбе не слишком жестко: когда миссис Ли попадает по этим детским беспалым «ручкам», звучит тот самый дребезг. В нижней части столба прибита кривая, выгнутая колесом «нога». Ей миссис Ли тоже уделяет должное внимание.
Джига. Вальс.
Полька, популярная среди старателей Калифорнии.
Клог. Сквэр-данс.
Рут перебирает все знакомые ей танцы. Ни один из них не похож на пляску миссис Ли. Ох уж эти китайцы, все у них не как у людей! Еще и столб в качестве барабана…
Барабан. Револьвер.
На угловом столе лежит винтовка. Луна краешком выглядывает из-за облака, давая возможность рассмотреть оружие. Револьверный карабин: видавший виды старичок времен эпохи рабства, переделанный лет десять назад на заводах Кольта под патроны центрального боя. Самовзвод, но точность огня не ахти. С другой стороны, зачем владельцам бакалеи новенький «винчестер-гочкис» за целую карточную колоду «зеленых спинок
[28]»? Коробка с сотней патронов – два доллара вынь да положь…
Лунный свет блестит на масленке. Играет на шомполе, лежащем отдельно. Тонет, как в омуте, упав на рыхлую кучку ветоши.
Рут сортирует увиденное, приводит в порядок. Вечерами миссис Ли, женщина больших культурных запросов, танцует со столбом. Муж занят делами, отец горбат, другие китайцы разбрелись по домам. Один столб безотказен: приколотил руки, ногу – и валяй пляши с кавалером. Для народных китайских танцев требуются дубовые предплечья, железные колени и свинцовые пятки. После рассказа мистера Ли про ужасы жизни в Китае это – самое меньшее, что вызывает удивление. У семейства Ли водится оружие – скажите мне, у кого оно не водится? Сейчас ребенок сперва учится стрелять, а потом ходить. Винтовка лежит на столе в харчевне? Должно быть, в уборку у миссис Ли входит чистка и смазка оружия…
