Ее голос почти срывался.
– Тяжело думать об этом. Даже если мое решение в итоге будет одобрено Медицинской ассоциацией, нанесенный вред никуда не денется.
Она подняла голову, и ее лицо, казалось, стало на десять лет старше.
– Я не считаю это правильным, но мне придется ее оперировать. У меня нет выбора. Пожалуйста, проинструктируй сестру, чтобы она подготовила все для трепанации. А я поговорю с анестезиологом.
Она встала с более решительным видом.
– Но сначала я должна поговорить с родственниками.
– А пообедать? – спросила я. – Вы совсем ничего не ели.
– Некогда. Поем позже.
– Вам нужно что-то закинуть в себя. Я позову санитарку, она приготовит кофе и сэндвич.
– Спасибо. Звучит неплохо. Сейчас я пойду к ним, а потом перекушу.
Операция прошла успешно. Кровотечение оказалось меньше, чем в первый раз, а вмешательство было проведено быстрее. Небольшой кровоточащий участок обнаружили и ушили. Из черепа отсосали лишнюю кровь и жидкость, удалили сгусток, а затем пациентку вернули в палату. Уход за миссис Догерти был таким же, как и прежде, и она пришла в сознание через три дня.
Мэгги была вне себя от радости и почти все время проводила с матерью. Перед возвращением в Дарем Присцилла пару раз звонила в больницу и выражала свое удовлетворение. Джейми каждый день навещал мать. Он смотрел на ее парализованные руки и ноги, слушал клокочущие звуки, которые она сейчас издавала вместо речи, и бормотал:
– Надеюсь, со мной такого никогда не случится.
Миссис Догерти пробыла в палате еще три недели, а потом ее перевели прямо в реабилитационный центр. В течение месяца врачи применяли физиотерапию, ультразвуковые процедуры, пассивные движения, сеансы плавания и всевозможные упражнения для восстановления ослабленных мышц. Логопед учил ее двигать челюстями и языком, произносить гласные и согласные.
После первого инсульта прошло уже десять недель, и, несомненно, были заметны некоторые улучшения. Так что миссис Догерти вернулась домой вместе с Мэгги, готовой ухаживать за ней.
Вначале все шло хорошо. Старушка явно была рада вернуться домой, а Мэгги – полна счастья и энтузиазма. Внуки пришли навестить бабушку, ожидая, что она осталась такой же или почти такой же. Но они увидели беспомощную, старую женщину, совсем не похожую на ту бабушку, которую они помнили. Она еле сидела в кресле, ее лицо было перекошено, один глаз закрыт, а из угла рта текла слюна. Дети испуганно попятились. Миссис Догерти заметила их тревогу, попробовала улыбнуться и протянуть руку в знак приветствия. Но когда она попыталась сказать: «Привет, дорогие, я вернулась домой», у нее получилось что-то вроде «га-га-ва-ва-га». Младшая девочка в ужасе убежала, а старшая пробормотала себе под нос: «Какой ужас».
Люди, парализованные после инсульта, обычно полностью понимают, что говорят рядом и что происходит вокруг. Миссис Догерти заплакала, и по ее лицу потекли огромные слезы, которые она даже не могла вытереть.
Мэгги старалась изо всех сил. Но она недооценила трудности, связанные с уходом за такими больными, – трудности, способные отпугнуть даже профессиональную медсестру. Патронажная сестра приходила на четыре часа в неделю, но миссис Догерти требовался круглосуточный уход каждый день, и заниматься этим было некому, кроме Мэгги. Кормление, питье, мытье, купание, помощь в одевании – обо всем нужно было позаботиться. Нижнее и постельное белье часто пачкались, их приходилось менять, и, хотя к комнате на первом этаже пристроили ванную и туалет для инвалидов, Мэгги обнаружила, что завести маму в туалет и вывести оттуда по-настоящему трудно. Миссис Догерти изо всех сил пыталась справляться самостоятельно, но однажды рано утром, когда она сама сумела встать с постели, ей пришлось слишком далеко тянуться за ходунками – и она поскользнулась, упала и несколько часов пролежала на полу, мокрая и холодная.
И еще Мэгги не была готова к скуке. Один день был похож на другой, сплошная борьба за удовлетворение физических нужд, и Мэгги просто хотелось кричать. Хотя речь миссис Догерти улучшилась и она уже могла сказать несколько слов, она по-прежнему не способна была поддерживать разговор и, безуспешно пытаясь сделать это, часто плакала. В конце концов Мэгги оставила попытки разговаривать с матерью. Зимой, когда стало темно и сыро, Мэгги задумалась, долго ли еще она выдержит.
Миссис Догерти прилагала героические усилия, чтобы стать самостоятельнее. Она не хотела быть обузой для своей дочери и делала все упражнения, рекомендованные физиотерапевтом, но подвижность улучшалась очень медленно. Если бы она была моложе лет на двадцать, все могло быть по-другому, но она была просто слишком стара для того, чтобы натренировать мышцы. Каждая мелочь давалась ей с трудом, и часто она безудержно плакала.
Джейми навещал мать каждый день, но надолго не задерживался. Общаться было трудно, и разговор ограничивался общими местами. Он видел, как напряжена Мэгги, и, хотя они оба часто вспоминали сцену в больнице и отвергнутый совет мисс Дженнер, ни один из них никогда не упоминал об этом.
Однажды Джейми сказал сестре:
– Тебе нужен отдых. Ты не можешь продолжать в том же духе. Ты разваливаешься.
Мэгги разрыдалась.
– Если бы я только могла… Но как же оставить ее?
– Мы с Тэсс могли бы взять это на себя.
– Вряд ли ты сможешь. Ей постоянно нужен кто-то рядом. Тебе нужно ходить на работу, а Тэсс вряд ли будет делать все, что делаю я.
– Тогда ей придется какое-то время пожить в учреждении. Я наведу справки и что-нибудь придумаю. Тебе нужно передохнуть.
– Это было бы замечательно. Спасибо, Джейми.
Он видел, как она подавлена, и был обеспокоен. Она запустила себя: одежда, волосы, лицо, ногти – все выглядело неухоженным. Даже жесты и мимика стали другими, как будто бы эта женщина уже не та Мэгги, которую он всегда знал.
– Как ты думаешь, ты когда-нибудь будешь снова писать статьи? – спросил он.
– Не знаю. Почему-то не представляю. Сегодня я получила письмо от одного из моих журналов, в котором говорилось, что они отстраняют меня. Это плохая новость…
Джейми ничего не сказал, но договорился, что его мать заберут в дом престарелых. Это было нелегко из-за ее беспомощности: как выяснилось, в большинстве домов престарелых предпочитали принимать стариков, не нуждающихся в постоянном уходе. В конце концов он нашел один пансионат, где ее согласились оставить на две недели – но только если у нее нет недержания. Джейми заверил их, что с этим все нормально, но ей понадобится либо помощь, чтобы добраться до туалета, либо подкладное судно. Расходы были огромными, но Присцилла согласилась помочь с оплатой.
Когда миссис Догерти узнала, что ей придется на пару недель поехать в дом престарелых, она пришла в ужас. Она не могла выразить этот ужас словами, но повторяла: «Нет, нет, нет», трясла головой и плакала. Ей даже удалось произнести: «Оставьте меня здесь», а потом «прошу прошу прошу», но никто не обратил внимания. Когда двое мужчин пришли с креслом для перевозки, она сопротивлялась изо всех своих небольших сил, но ее все равно увезли.
