Для меня бездомные собаки стали метафорой животного страха, его скалящимся воплощением. У меня ушла пара месяцев на то, чтобы решиться бегать снова! Я зациклилась, и тут страх собак перерос в страх страха. Знаете, как говорят: не думай о плохом – сбудется, и ты боишься уже не самих опасностей, а того, что подумал о них… Ты начинаешь кормить страх. И как тогда от него избавляться?
Да никак, и самое главное, что и незачем. Без страха можно прожить очень яркую, но весьма короткую жизнь.
От страха невозможно избавиться, но можно стать чуточку увереннее. Для этого надо знать его в лицо и встречаться с ним в каких-то приемлемых, гомеопатических дозировках. Страх растворяется в действии.
И этот опыт потом дает силы и возможность двигаться дальше.
Я начала изучать, как смогу себя защитить, и нашла на просторах интернета штуковину, которая отпугивает собак каким-то чудом, точнее ультразвуком. Правда, впоследствии я поняла, что никого она особо не отпугивала, но неприятный сигнал действительно издавала. На него собаки и должны были реагировать, но они, видимо, оказались не в курсе. Зато мне стало гораздо спокойнее: я чувствовала себя смелее, и это отражалось на моем теле и поведении. И собаки всё поняли.
Каждый новый выход на пробежку добавлял уверенности, и я научилась взаимодействовать и с собаками, и со страхом, который они для меня воплощали.
Это рабочая схема для самостоятельной работы с любыми своими страхами.
С ними можно и нужно знакомиться, подстелив предварительно «соломку»: «Вот ты какой, олень северный! Привет!» В случае с бездомными собаками «соломкой» были ультразвук и палка. В случае же с внутренними страхами, которые порой гораздо страшнее, такой «соломкой» может быть поддержка и практика работы не только умом, но и телом. Через осознание, что свои страхи и реакции нужно знать в лицо, иначе загонишь себя в ловушку.
И через практику работы с телом и расслабление зажимов, в которых страх и стрессовые реакции буквально застревают.
А меня, в конце концов, на острове знала каждая собака, в буквальном смысле.
Я не они
Кольцевая дорога острова – это пятьдесят шесть километров. И все русские «нетуристы» так или иначе знали друг друга, по крайней мере в лицо. Бегуны к тому же могли легко вычислить товарищей по типичному загару.
– Ты бежишь в воскресенье на благотворительном забеге? – спросил меня в школе папа одноклассника сына и по совместительству тоже «беголюбитель».
Такой простой вопрос, предполагающий в ответ либо «да», либо «нет», запустил в мозгу череду гораздо более интересных вопросов к себе. А их я люблю со времен учебы на психфаке НГУ. Правильно заданный вопрос может сыграть судьбоносную роль.
Почему я не рассматривала до этого возможность участвовать в забеге в принципе? Почему я не могла даже допустить, что простая тридцатисемилетняя все еще девушка, побежавшая, чтобы влезть в «добеременные» джинсы, может делать это коллективно и даже с пользой для общества?
Вопрос дистанций и спортивных результатов я не рассматривала. Пробежать десять километров без остановки не то чтобы на скорость – для меня это был все еще вполне себе вызов. А двадцать один километр (дистанция полумарафона) и сорок два километра (дистанция марафона) казались мне Луной и Юпитером соответственно. В моей картине мира в забегах участвовали только спортсмены. А я не они.
И тут всплыл самый интересный вопрос. А сколько таких «я не они» было в моей жизни?
После школы я не стала даже пробовать поступать в университет. Мне казалось (нет, я была уверена!), что в НГУ учатся только гении, а я не они. Поэтому поступила туда, где больше шансов и куда «взрослые» посоветовали.
Я не раз мысленно сама себе отказывала в приеме на работу, даже не подав резюме. Ведь на привлекательные вакансии берут только самых-самых. А я не они.
– Да, я буду участвовать в благотворительном забеге, – неожиданно для самой себя ответила я папе Фиминого одноклассника. Пришла домой и зарегистрировалась на старт. И заодно забросила идею мальчишкам, один из которых еще полгода назад ходил только на костылях: «Хотите со мной?»
Накануне старта мы получили первые в жизни стартовые пакеты с номерами на дистанцию. Пять километров – для мамы, два километра – для детей.
Воскресенье. Пять утра. На райском острове все нормальные люди спят. Все ненормальные собрались на площадке у озера на благотворительный забег, деньги от которого пойдут на обучение детей из малоимущих семей. Таких ненормальных собралась внушительная интернациональная компания, и все почему-то улыбались.
Не дожидаясь солнца, веселая компания стартанула, и мы вместе с ней. К финишу мы прибежали чуточку другими.
Старший – с медалькой и мыслью, что может не только ходить без костылей, но и бегать.
Средний – с медалькой и мыслью, что победил одноклассников.
Их мама – с растянутой ногой, потому что думала, что бежать надо обязательно как можно быстрее, и эмбрионом мечты: пробежать марафон. И эта вновь обретенная смелость мечтать для мамы была дороже любой медальки.
Снимите гипс!
История с сыном и его ногой – не иллюстрация чудесного выздоровления силой позитивного мышления, хотя его никто не отменял. Это не волшебная методика, обещающая избавление от чего угодно: от насморка до рака. Упаси меня, профессиональная этика!
Я ни в коем случае не хочу, чтобы мои слова воспринимались как руководство к действию: не надо лечиться, уезжайте на море, и пошли они все. Лечиться нужно! И в каждом конкретном случае вы сами выбираете, что делать, и разделяете ответственность не только с врачами, но и за выбор тех или иных врачей. Потому что, так или иначе, ответственность за нашу жизнь и жизнь наших детей только на нас: нам с этим жить. А я просто рассказываю свою историю: как это было у нас и как фокус внимания и отношение к проблеме может повлиять на всю картину в целом.
Мой сын не избавился от болезни полностью, но он учится с этим жить. И сейчас мы относимся к этому как к некоторой особенности. Ведь все мы условно здоровы, не правда ли? У кого-то астма, у кого-то пищевая непереносимость, кто-то видит не очень. Изучая природу проблемы, делая то, что в наших силах и зоне контроля, можно с этим жить. И жить счастливо, если фокусироваться на том, какие возможности мы имеем, а не на том, чего лишены.
Так и с артритом. Да, сын уже взрослый, и у него периодически могут болеть ноги. Просто теперь он знает, что с этим делать. Например, ему нужна физическая активность. С одной стороны, необходимы сильные мышцы, чтобы поддерживать здоровье суставов, с другой – переусердствовать опасно, будет травма.
А еще: ешь натурально, двигайся регулярно, отдыхай по потребности, люби жизнь.
И при чем тут гипс, спросите вы?
При том, что я уверена: движение – неотъемлемая часть нашего физического и психологического здоровья, если делать это с умом и удовольствием.
