Ничего не попишешь, он заперт. А главное – и это раздражало больше всего – непонятно почему.
Минут через двадцать Монтальбано, потеряв терпение, открыл дверцу машины и решительным шагом двинулся вперед. Ливень был такой, что света белого не видно. Оказалось, затор произошел оттого, что дорога просто кончилась – дальше начиналось море. Там, где по идее была земная твердь, пенилась грязно-коричневая вода. На краю водной пучины, у самой воды, стояла машина, которую вот-вот должна была поглотить бездна. Оценив обстановку, комиссар пришел к выводу, что дела у сидевших в машине плохи. Рассмотреть их мешала стена дождя.
Монтальбано постучал в окно. Стекло опустилось, и показалось испуганное лицо – девушка лет тридцати в очках с толстыми, как бутылочное дно, стеклами.
Кроме нее в машине никого не было.
– Выходите.
– Зачем?
– Боюсь, если помощь не подоспеет, вашу машину затопит.
Рот у нее искривился, как у ребенка, который вот-вот заплачет.
– Куда же мне деваться?
– Заберите все необходимое и идемте в мою машину.
Девушка молча смотрела на него. Не доверяет незнакомцам, это понятно.
– Можете не беспокоиться, я комиссар полиции.
Вероятно, он сказал это таким убедительным тоном, что она послушалась. Подхватила какой-то пакет и вышла.
Пока бежали к машине, она тоже промокла до нитки. Девушка села рядом с водительским сиденьем, и он наконец представился:
– Комиссар Монтальбано.
Она внимательно вгляделась в его лицо:
– Точно! Теперь узнала. Я видела вас по телевизору.
Она тут же принялась чихать, и чихала так долго и обстоятельно, что заслезились глаза. Сняла очки, протерла, снова водрузила на нос.
– Меня зовут Ванесса. Ванесса Диджулио.
– Похоже, вы простудились.
– Ничего удивительного!
– Может, заедем ко мне? Переоденетесь, высушитесь.
– Не думаю, что это удобно… – робко возразила она.
– Удобно что?
– Ехать к вам.
Что она себе вообразила? Что он набросится на нее, не успев войти в дом? Он производит впечатление горячего парня? И вообще, она себя в зеркало видела?
– Ну, если вы…
– А как мы доберемся до вашего дома?
– Пешком. Тут метров сто, не больше. Похоже, мы застряли всерьез и надолго.
Переодевшись, Монтальбано сварил кофе – с молоком для девушки и большую чашку себе. Ванесса тем временем приняла душ и переоделась в платье Ливии, сидевшее на ней мешком. По пути на кухню она умудрилась задеть сначала дверной косяк, потом стул. Интересно, как она получила права с таким-то зрением? Смешная, даже нелепая. Монтальбано обратил внимание, что у нее кривые мускулистые ноги – в джинсах было незаметно, а сейчас, в платье Ливии – да. Мужские ноги, не женские. Мышиное личико, угловатая походка, и титек почти нет.
– Где ваша одежда?
– Я повесила ее на радиатор – джинсы, рубашку и куртку.
Она села, Монтальбано налил ей кофе с молоком и предложил печенье, которое Аделина всегда покупала, а он никогда не ел.
– Извините, – сказал он, выпив первую чашку кофе, – мне надо позвонить.
– Ох, комиссар! Тут такое!
– Что случилось, Катарелла?
– Светопреставление! Форменное светопреставление!
– Да в чем дело?
– Ураган сорвал с крыши черепицу, и вода залила кабинет, ваш кабинет!
– Ну и что, большой урон?
– Не то слово! То есть бумаги, что вам на подпись лежали, так намокли – прямо сплошное месиво, ни на что уж не пригодны!
Долой бюрократию! Ликующая песнь торжественно зазвучала в душе Монтальбано.
– Слушай, Катарелла, я дома, дорогу размыло.
– То есть, я правильно понял, вы не в состоянии…
– Разве что Галло придумает, как меня отсюда забрать…
– Подождите, я позову, он здесь, рядом.
– Слушаю вас, комиссар.
– Привет, Галло. Я ехал на работу, но метрах в ста от дома встал в пробку – дорогу размыло, сильный шторм. Машину оставил там, поэтому я без колес. Если придумаешь, как…
Галло не дал ему закончить:
– Максимум через полчаса я у вас.
Монтальбано вернулся на кухню, сел и закурил.
– Вы курите?
– Да, но мои сигареты намокли.
– Возьмите мои.
Она взяла сигарету и прикурила.
– Мне неловко, что пришлось вас побеспокоить…
– Да ладно вам! Через полчаса за мной заедут. Вам же в Вигату?
– Да. В десять надо быть в порту, я еду из Палермо. Встречаю тетю. Но в такую погоду… дай бог, если им удастся к вечеру причалить.
– Кажется, в десять утра ни почтовых, ни паромов нет.
– Ну да, тетя приплывает на своем судне.
При слове «судно» он невольно поморщился. Все так сейчас говорят: «Пойдем, посмотришь мою посудину» – и демонстрируют тебе круизный лайнер.
– Весельном? – спросил он с самым невинным видом.
Но девушка на шутку не отреагировала.
– У нее яхта, с капитаном и четырьмя матросами. Она любит путешествовать. Одна. Мы очень давно не виделись.
– И куда же она направляется?
– Никуда.
– Не понял.
– Тетя обожает море. Может себе позволить, денег ей хватает. После смерти дяди Артуро ей досталось большое наследство и слуга, тунисец Зизи.
– Значит, тетя решила купить себе яхту?
– Нет. Яхта осталась после дяди Артуро, он часто ходил в море. У него было огромное состояние. Откуда – никто не знает, говорили, что он компаньон какого-то банкира, кажется, его фамилия Рикка.
– А вы, простите, чем занимаетесь?
– Я?
Девушка на минутку задумалась. Как будто выбирала из большого количества своих занятий одно, попроще.
– Учусь.
За эти полчаса Монтальбано выяснил, что Ванесса сирота, живет в Палермо, изучает архитектуру, жениха нет. Она понимает, что не красотка, хотя очень надеется устроить свою личную жизнь, любит читать и слушать музыку, не выносит духи и запахи вообще, живет в собственной квартире с котом по имени Элевтерий и предпочитает ходить в кино, а не смотреть телевизор. Тут она резко остановилась, посмотрела на комиссара и вдруг сказала как отрезала:
– Спасибо.
– За что?
– За то, что выслушали. Знаете, нечасто бывает, чтобы мужчина слушал меня так долго.
