– Я же сказал, что не хочу обсуждать детали.
– Детали меня не интересуют. Ты говорил, тебе показалось, что у них что-то произошло, и ты слышал, как Спарли с кем-то говорил по телефону. Верно?
– Верно.
– А до этого? Может, слышал крики о помощи, странные звуки, вроде как тело волокут по земле?
– Нет, ничего подобного.
– Ты уверен? Или тебе было не до того?
– Сальво, там не стены, а тонкие перегородки! Мне даже приходилось закрывать рукой рот Лив… Джованнини, чтобы нас не услышал весь экипаж!
Оставшись один, комиссар подумал, что нет смысла возвращаться на работу.
– Катарелла, я остаюсь дома. Если будет важный звонок, лейтенант Белладонна к примеру, пусть звонят сюда. Понятно?
– Ясно-понятно, комиссар!
Он заметил, что пол на веранде не слишком чистый. Интересно, почему Аделина следит за домом, а веранду считает продолжением улицы? Скоро приедет Лаура. Комиссар достал из шкафа швабру и принялся подметать и оттирать до блеска плитку на веранде.
Покончив с уборкой, открыл холодильник, нашел там салат из морепродуктов. Потом открыл духовку. Паста с брокколи и запеченная кефаль. Он спросит у Лауры, вдруг она захочет поужинать дома.
Принял теплый душ, чтобы волнение улеглось, оделся.
Взял книгу, устроился на веранде читать, но ничего не понимал, строчки прыгали перед глазами.
Слава богу, без четверти восемь зазвонил телефон.
– Лаура, когда тебя ждать?
– Это Бонетти-Альдериги.
И в самом деле это был Бонетти-Альдериги собственной персоной.
Четырнадцать
Сердце у Монтальбано остановилось.
Святые угодники! Если господа начальники достают тебя дома, да еще в такой час, значит, дело пахнет керосином. Что ж, прощай свидание с Лаурой?
Безоблачный горизонт затягивался черными тучами.
– Монтальбано, это вы? Почему не отвечаете?
– Я вас слушаю, господин начальник полиции.
– Я звонил в комиссариат.
Многозначительная пауза.
– М-м-м-м…
– Мне сказали, что вы давно уехали!
С упором на последнее слово.
Выходит, он бездельник, даром ест свой хлеб? Монтальбано начал заводиться:
– Господин начальник полиции, если вы намекаете, что я ничего не делаю…
– Нет-нет, я звоню вам по другому поводу.
Видишь, Монтальбано, что-то стряслось. Лучше не торопись, не гони волну.
– Слушаю вас.
– Мне необходимо срочно встретиться с вами!
Черт! Тяни время, Монтальбано!
– Где?
– Что за вопрос?! Здесь!
– В полицейском управлении?
– А где же еще? В баре?
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас!
Но сейчас должна прийти Лаура…
«Даже не думайте, господин начальник полиции, что я поеду в Монтелузу! Не поеду, хоть на буксире тащите!»
Прибавь голосу нотку сожаления.
– Я не могу сейчас, поверьте.
– Почему?
Нужно срочно придумать убедительную причину, чтобы остаться дома. Импровизируй на ходу!
– Понимаете, по дороге домой я поскользнулся и подвернул лодыжку…
– …но вы не отменили свидание с Лаурой, – иронично заметил Бонетти-Альдериги.
Монтальбано нервничал.
– Лаура – это физиотерапевт, она попытается поставить меня на ноги в прямом смысле этого слова, чтобы я поскорее вернулся в строй, а если вы намекаете на…
К счастью, Бонетти-Альдериги прервал этот поток праведного гнева:
– Вы не можете ходить?
– Нет.
– Тогда я за вами пришлю.
– Все равно не смогу.
Начальник полиции взял минуту на размышление.
– Тогда я сам к вам приеду.
– Когда?
– Сейчас.
– Сейчас? Не-е-е-е-ет! – вырвался у него крик, переходящий в вой.
– Почему вы кричите?
– Ушибся больной ногой.
Бонетти-Альдериги неизбежно столкнется с Лаурой. А вдруг она будет в форме? Невозможно убедить начальника полиции, что физиотерапевты время от времени от нечего делать надевают форму морского офицера. Это конец.
– Но вы не беспокойтесь, я попробую сам к вам приехать.
– Хорошо, я вас жду.
Как же теперь быть?
Первым делом предупредить Лауру. Он позвонил в портовое управление, но она уже ушла. Мобильный телефон не отвечал.
Затем он позвонил Галло и велел заехать к нему на служебной машине.
Чертыхаясь, снял с левой ноги ботинок и носок, пошел в ванную, густо обложил лодыжку ватой и перевязал бинтом. Получилось замечательно – ни дать ни взять распухшая нога.
Попытался надеть тапку, но нога не пролезала. Разрезал тапку ножницами. Теперь пролезала распухшая нога, но на каждом шагу спадала слишком широкая тапка.
В отчаянии он схватил широкий скотч и примотал тапку к ноге.
Для большей убедительности надо бы палку.
Подходящих палок в доме не было. Поискал в кладовке и вооружился красным пластмассовым черенком от швабры. Точь-в-точь сицилийский пастух.
Увидев его, Галло вытаращил глаза:
– Что с вами, комиссар?
– Прекрати действовать мне на нервы, срочно едем в полицейский участок.
Монтальбано был чернее тучи, и Галло за всю дорогу не осмелился произнести ни слова.
Бонетти-Альдериги никак не отреагировал на несчастный вид комиссара. Даже не предложил ему сесть, но Монтальбано все же сел, как полагалось по сценарию, морщась от боли и тяжко вздыхая.
Начальник полиции словно ничего не видел и не слышал.
Он поднял правую руку и, не говоря ни слова, показал раздвинутые указательный и средний пальцы. Монтальбано сначала посмотрел на руку, потом перевел вопросительный взгляд на сердитое лицо начальника.
– Два, – сказал тот, пошевелив пальцами.
– Хотите поиграть в морру? – спросил Монтальбано с самым невинным видом. Лучше бы он этого не делал!
Рука Бонетти-Альдериги сжалась в кулак, и кулак опустился на стол с такой силой, что чуть не разбил его.
– Черт побери! Монтальбано! Вы с ума сошли! Не понимаете?!
– Что?
– В Вигате совершено два убийства! А вы… – И начальник захлебнулся в кашле.
