Она хотела его поцеловать. Возможно, предчувствовала случившееся?
Завтра мы дадим пресс-конференцию в полицейском управлении.
Как она смотрела на него, когда он появился на корабле!
Все прошло как нельзя лучше.
Правда? Лучше? Лучше для кого?
Он вышел из комиссариата глубоко за полночь.
За все это время Монтальбано открыл рот всего три или четыре раза, главным образом чтобы ответить «да» или «нет». От Фацио не ускользнуло, что с комиссаром что-то не так, время от времени он бросал на него обеспокоенный взгляд.
Со своей стороны комиссар задал Ролло всего два вопроса:.
– Ты знала, что лейтенант Белладонна осталась на борту?
– Конечно! Я же тебе говорила!
Действительно. Сейчас он вспомнил. Ролло начала говорить «но лейтенант…», а он не дослушал.
И второй вопрос:
– Ты отдала бы приказ стрелять по катеру, зная, что там лейтенант?
– Нет. Я велела береговой охране не открывать огонь, хоть это заведомо означало наш проигрыш. Но ты спас ситуацию. И только когда я увидела, что вы бросились в море, приказала стрелять.
Нет, он не мог вернуться в Маринеллу, не узнав, как Лаура. Он сел в машину и поехал в Монтелузу.
В такое время в больницу не пустят, но есть надежда что-то узнать в отделении скорой помощи.
Войдя в отделение, Монтальбано понял, что ничего не получится. Перевернулся автобус с туристами, тридцать человек, всех везли сюда.
С горестным чувством комиссар возвращался на парковку, как вдруг его кто-то окликнул. Он обернулся, это был Марио Скала, коллега из отдела по борьбе с организованной преступностью.
– Привет, Сальво. Наслышан о твоих успехах, поздравляю! Что ты здесь делаешь?
– Хотел узнать, как лейтенант Белладонна, та девушка, которая…
В горле у него запершило, он не мог продолжать. Спросил только:
– А ты?
– Здесь лежит один мафиози, согласившийся с нами сотрудничать. Конечно, под чужим именем. Но я все равно иногда захожу проведать его… Как, ты сказал, зовут лейтенанта?
– Белладонна.
– Подожди-ка меня здесь.
Он вернулся минут через десять, Монтальбано успел выкурить пять сигарет подряд.
Марио Скала был очень серьезен.
– Ей сделали срочную операцию. Она чудом осталась жива, потеряла слишком много крови. Сейчас в реанимации.
– Она выкарабкается?
– Врачи надеются. Но состояние очень тяжелое.
На парковке было пусто, Монтальбано переставил машину так, чтобы видеть главный вход в больницу. В бардачке лежало две новые пачки сигарет.
Он решил, что все равно не заснет.
Время от времени выходил из машины, разминал ноги, смотрел на фасад больницы и снова возвращался на свой пост.
В первых рассветных лучах он увидел, что из больницы вышел человек в форме. Человек говорил по мобильному телефону. Монтальбано узнал его.
Это был лейтенант Гарруфо!
Комиссар выскочил из машины, подбежал к лейтенанту и крепко схватил его за руку, державшую телефон:
– Как Лаура?
Лейтенант хотел было резко отдернуть руку, но, к счастью, узнал комиссара.
У Гарруфо был изрядно помятый вид и заспанное лицо.
– А, это вы? Минутку.
Он поднес телефон к уху.
– Я перезвоню.
– Как она? – повторил Монтальбано.
Лейтенант развел руками, и Монтальбано почувствовал, как упало сердце.
– Что тут скажешь, комиссар? Больше на том свете, чем на этом. Я провел с ней рядом всю ночь, а когда ее увезли в операционную, ждал в коридоре. Перед операцией она ненадолго пришла в себя.
– Она что-то сказала?
Монтальбано показалось, что лейтенант смутился.
– Да. Она дважды повторила имя.
Он помедлил, прежде чем спросить:
– Вас ведь Сальво зовут?
Это был скорее не вопрос, а утверждение. Повисла тишина. Потом Гарруфо сказал:
– Мы предупредили ее жениха. Он не сможет приехать, не хочет просить разрешения у начальства.
В голове у Монтальбано мгновенно пронеслось, что и Ливия не захотела приехать на его похороны. Да с чего это он взял? Что за странные мысли? Это был всего лишь сон и…
– Главный врач находит очень и очень странным, что Лаура не сотрудничает.
– В каком смысле?
– Он говорит, такая молодая, тело должно реагировать, сотрудничать, даже на подсознательном уровне… А она… Ладно, я пошел обратно.
Не реагирует, не хочет принимать участие в своем спасении, думал Монтальбано, направляясь к машине. В горле у него стоял комок, а сердце сжимало будто тисками. Возможно, она сделала выбор. Или, лучше сказать, хочет устраниться, чтобы не пришлось выбирать.
Примерно через час кто-то открыл дверцу со стороны пассажира и сел рядом с Монтальбано. Комиссар даже не повернулся, взгляд его был прикован к главному входу больницы.
– Я искал вас в Маринелле. Но вас там не было. Тогда я подумал, что вы здесь, и приехал, – сказал Фацио.
Монтальбано не ответил. Они сидели в полной тишине, пока через полчаса из дверей больницы не вышел Гарруфо.
Он шел согнувшись, закрыв лицо руками, и рыдал.
– Отвези меня домой, – попросил Монтальбано. Он положил голову на подголовник и закрыл наконец глаза.
* * *
