– Думаю, я скоро к вам наведаюсь, – прощаясь, заметил Монтальбано.
– Я в вашем распоряжении.
Они пожали друг другу руки.
Он поехал за машиной лейтенанта, держась на приличном расстоянии. Подождал, пока тот припаркуется, выйдет из машины и войдет в администрацию порта; выждав пять минут, комиссар проделал то же самое.
– Что вам угодно? – спросил его дежурный.
– Я насчет швартовки.
– Первая дверь направо.
За стеклянной перегородкой сидел старичок-мичман с журналом кроссвордов в руках.
– Добрый день. Комиссар Монтальбано, – протянул он свое удостоверение.
– Слушаю вас.
– Сегодня утром вы дежурили?
– Да.
– Помните девушку лет тридцати, в очках, она интересовалась, нет ли вестей от яхты «Ванесса»…
– Минуточку! – перебил его мичман. – Я прекрасно помню эту девушку, но она ни про какую яхту не спрашивала.
– Вы уверены?
– Знаете, комиссар, вы – четвертый из тех, кто сюда сегодня заходил. Трое мужчин, включая вас, и одна девушка. Как я могу ошибиться?
– А что она спрашивала?
– Она интересовалась, нет ли у нас в порту матроса по имени… погодите, посмотрю, я еще в береговой охране спрашивал… Вот, Анджело Спиталери, это ее кузен.
– И что же?
– Нет тут такого.
Ничего не скажешь, эта девушка, как там ее зовут на самом деле, ловко обвела комиссара вокруг пальца.
Бедняжка, мокрый щенок! А он-то растаял, пожалел.
Как пить дать, комедию ломала. И про себя веселилась, что крутила им, как марионеткой!
Но зачем городить огород? Так самозабвенно врать? Конечно, с какой-то целью, но с какой?
Несмотря на поздний час, Монтальбано вернулся в комиссариат. Галло был еще на рабочем месте.
– Ты, случайно, не помнишь номер машины девушки, которая была здесь сегодня?
– Нет, комиссар, я на него даже не взглянул. Помню только, что синяя «панда».
– Значит, мы ее не найдем…
– Не думаю, комиссар.
Он велел позвать Катареллу.
– Эта девушка сегодня утром…
– Та, что ждала в приемной?
– Да. Она к тебе подходила? Что-то спрашивала?
– Один раз подходила, комиссар.
– Чего хотела?
– Спросить, где уборная.
– Значит, пошла в туалет?
– Да-да, я ее даже проводил.
– А ты не заметил чего-то странного?
– Не знаю… – Катарелла покраснел.
– Что значит «не знаю»? Или да, или нет!
– Откуда мне знать, что синьора делала в уборной… Слышал, что воду спустила, но…
– Я не о том, что она там делала! Может, что-то было, пока вы туда шли!
– Совсем упустил из виду, комиссар.
– Ну хорошо, иди.
– Разве что грохот…
– Какой грохот?
– Поскольку у вышеупомянутой синьоры была в руке какая-то торба из холста, упомянутая торба в тот момент, когда вышеупомянутая синьора входила, ударилась о дверной косяк, произведя упомянутый звук.
Монтальбано так и подмывало вскочить и треснуть Катареллу как следует.
– И каким он был, этот упомянутый звук?
– Будто железяка какая, что ли. Я еще подумал, что бы это могло быть? Может, прут железный, или подкова, или какая статуэтка. Или…
– Оружие? – прервал его комиссар. – Нож или пистолет, например?
Катарелла на минуту задумался.
– А то.
– Хорошо, принеси-ка мне телефонный справочник Палермо.
Нужно было кое-что сделать, просто для очистки совести. Поискал Диджулио Ванессу, почти уверенный, что зря, однако имя в справочнике значилось.
Монтальбано набрал номер, и ему ответил женский голос, но нисколько не похожий на тот, что был у девушки.
– Это доктор Панцика, я ищу Ванессу.
– Ванессу? Ванессу Диджулио?
А что в том такого?
– Совершенно верно.
– Но она давно умерла!
– Простите, я не знал.
– А вы, простите, кто?
– Фабио Панцика, нотариус. По вопросу наследства.
Слово «наследство» – приманка, которую люди заглатывают, как стая голодных рыб. И действительно:
– А вы не можете рассказать поподробнее?
– Охотно! Вы, простите, кто?
– Матильда Мауро, я была лучшей подругой Ванессы, и она завещала мне эту квартиру.
Как пить дать, перед синьорой Матильдой вдруг забрезжила надежда на прибавку к наследству.
– Могу я узнать, синьора Мауро, что случилось с Ванессой?
– Она выполняла задание. Вертолет, на котором она летела, упал. Она выжила, но ее схватили и, поскольку были уверены, что она – шпионка, пытали, а потом убили.
Монтальбано растерялся:
– Но когда?! Где?!
– В Ираке. За два месяца до Насирии
[2].
– Почему же про это ничего не известно?
– Понимаете, это было секретное задание. А больше я ничего не могу вам сказать.
Больше ему и не требовалось. Эпизод, конечно, занятный, но углубляться в него – только зря время терять.
– Синьора, благодарю, вы очень любезны. А другую Ванессу Диджулио вы, случайно, не знаете?
– К сожалению, нет.
Ужинать на веранде не стоило: хотя дождь давно прекратился, было слишком сыро. Он накрыл себе на кухне, но есть ему не хотелось. Попался на удочку девчонки, как последний карась!
Удрученный Монтальбано сел за стол, взял лист бумаги и ручку и начал писать.
Дорогой Монтальбано,
поздравляю тебя с присвоением звания заслуженного идиота, коим выставила тебя так называемая Ванесса Диджулио (понятно, что имя фальшивое), и считаю своим долгом обратить твое внимание на нижеследующее:
1) Встреча с Ванессой была совершенно случайной. Но как только она поняла, что человек, который решил ей помочь, – это известный комиссар полиции, она сумела трезво оценить ситуацию и ловко обратить ее в свою пользу. Что из этого следует? Что у Ванессы хорошая реакция, она находит выход из любых непредвиденных ситуаций, извлекая для себя максимальную выгоду. И созданный ею образ мокрого щенка, которым ты так проникся, – не что иное, как хорошо разыгранный спектакль. Замечу, спектакль профессиональный, не любительский, цель которого – пустить пыль в глаза такому идиоту, как ты.
