Голос спокойный, сосредоточенный, словно Сюзанна излагает подробности интересной задачи.
– На крайний случай, если бы обнаружилось, что Доминик был здесь – например, кто-то увидел его в нашем переулке, – у меня был план. Я решила, что расплачусь и расскажу: да, он действительно приходил, признавался мне в любви, я его послала, и он ушел, прокричав напоследок, что я еще об этом пожалею. Так себе идея, если честно, но, думаю, сработала бы. Леон подтвердил бы мои слова.
– Мы все отрепетировали, – сказал Леон, – на всякий случай. Я очень-очень надеялся, что это не понадобится. Если бы копы взялись за нас, не уверен, что смог бы держать себя в руках.
– Еще как смог бы, – возразила Сюзанна. – В общем, надо было отвезти телефон в какое-нибудь укромное место, идеально подходящее для самоубийства. Сперва я подумывала о Брей-Хеде – в смысле, для Доминика, потому что на север Дублина он не поехал бы, даже если бы задумал покончить с собой. Хоут-Хед ближе, его облюбовали самоубийцы, и, насколько я помню, течения там такие, что никто не удивился бы, если бы тело так и не нашли. Туда Леон и повез телефон.
– Но почему Леон? – удивился я, на мой взгляд, Сюзанна для этой задачи подходила гораздо больше. Даже я справился бы лучше Леона, но они решили, что я и на это не гожусь.
– Ну спасибо, – обиделся Леон.
– На парня, который идет ночью куда-то один, никто и внимания не обратит, – пояснила Сюзанна. – А вот на девушку – да. Меня могли запомнить. Мне и самой не хотелось взваливать на Леона еще и это, я даже подумывала спрятать волосы под бейсболкой и прикинуться парнем, но если бы меня увидели и догадались, что на самом деле я девушка, точно не забыли бы.
– Да я и не возражал, – сказал Леон. – Честно. Ты так здорово придумала. – И мне: – Она распланировала каждую мелочь. Расписала каждый шаг.
– Это меньшее, что я могла для тебя сделать. Тебе и так досталась самая грязная работа. – Сюзанна бросила на него взгляд, полный искреннего обожания и тепла, который я замечал и раньше, но не понимал, к чему бы это. – Самая тяжесть. И ты справился безупречно. Как настоящий боец.
– Исключительно благодаря тебе, – ответил Леон. – Это ты все придумала, мне бы такое и в голову не пришло. Если бы я взялся за дело, нас обоих поймали бы в тот же день. Она запретила, – это мне, – брать такси от дома до Хоута, потому что водитель мог меня запомнить. Мне пришлось идти в город и брать такси до Балдойла. Таксисту я сказал что-то типа “Вот же блин, все оттягиваются, а мне с утра на работу” и замолчал. Прислонился к окну и прикинулся спящим, чтобы он не лез ко мне с разговорами. Сью даже это предусмотрела.
– Наверняка полиция стала бы вычислять передвижения Доминика в ту ночь, – подхватила Сюзанна, – и попыталась выяснить, каким образом он добрался до Хоута. Явно же не пешком, судя по тому, с какой скоростью телефон менял вышки. В идеале, конечно, Леону было бы лучше пойти пешком, но это минимум три часа в один конец, времени оставалось в обрез, вдруг он заблудился бы и вынужден был спрашивать дорогу, мы не могли так рисковать. Я подумала, копы наверняка начнут проверять все такси, а когда не найдут то, на котором ехал Доминик, решат, что его либо кто-то подвез и не очень-то рвется в этом признаваться, либо он поймал какое-то левое такси, нелегальное, или чувак без прав одолжил машину у приятеля, или за рулем был кто-то, кто получает пособие, а следовательно, не имеет права работать, или какой-нибудь беженец. Это как раз нас устраивало. Но если они найдут таксиста, который вспомнит, как среди ночи возил в Хоут и обратно парня, не похожего по описанию на Доминика, скорее всего, это их насторожит.
– Из Балдойла я шел пешком, – продолжал Леон. – На самый край Хоут-Хеда не полез, ночь, узкая тропинка, ну его нафиг. Отошел немного, удостоверился, что меня никто не видит, и отправил сообщение. Боялся, что не пройдет, если вдруг связь окажется плохая, но прошло. Как только на экране высветилось, что сообщение отправлено, я стер с мобильника отпечатки пальцев и зашвырнул его подальше вниз.
– Не страшно, если он не долетел до воды, – добавила Сюзанна. – В конце концов, Доминик мог обронить его, когда спускался с утеса.
– А потом я пошел домой, – продолжал Леон. – Пешком до Килбаррака, оттуда взял такси. Туда я ехал в белой толстовке поверх синей, а на обратном пути поменял их местами и надел бейсболку. Так что даже если оба таксиста на допросе вспомнили бы меня, вряд ли копы могли догадаться, что это один и тот же парень.
– Твоя идея, – сказал я Сюзанне; та кивнула, перевернулась на бок и посмотрела на Леона.
– Я попросил таксиста высадить меня в Ренеле, Сью даже улицу выбрала, уже не вспомню, какую именно. На этот раз я соврал водителю, будто бы поссорился с девушкой. Опять прислонился к окну и якобы заснул.
Он повертел в руках бокал, любуясь бликами огня на стекле.
– Это было самое странное, – продолжал Леон. – Обратная дорога на такси. До той минуты я думал лишь о том, как бы все поскорее закончить, не забыть то, не накосячить в этом, ну и так далее. А тут вдруг раз – и конец. Оставалось лишь… жить дальше. Уже без Доминика. Но с этим вот всем. – Он глубоко вздохнул. – В такси тихонько играло какое-то старье. REM, что ли. Или Дэвид Боуи. Было еще темно, но небо с одного края чуть-чуть посерело, и почему-то казалось, будто Земля наклоняется, а машина оторвалась и летит по воздуху. Над горизонте сияла одна яркая звезда. Это было очень красиво.
Сюзанна опустила голову на локоть, лежавший на подлокотнике дивана, не сводя взгляда с Леона.
– Я тогда тоже чувствовала себя именно так, – призналась она. – После того как Леон ушел, я убедилась, что уже выбросила содержимое того пакетика в дупло. Закидала листьями, землей, чтобы скрыть запах. Убрала лестницу, веревку, перчатки, разгладила под деревом ямки от стремянки, повесила куртку Хьюго обратно в шкаф. И просто сидела у себя в комнате, не зажигая свет, чтобы Хьюго не увидел, если проснется и пойдет в туалет. Думала, не забыла ли чего, но вроде бы нет. Больше ничего не оставалось. Даже захоти я вернуть все как раньше, это было бы невозможно. – Она перевела взгляд на пламя в камине. – И так у меня на душе стало спокойно. Странно, конечно, мне бы на стенку лезть от адреналина, мучиться угрызениями совести или еще что-нибудь в том же духе. Тем более что я всегда выступала против любой несправедливости. А тут человека убила – и ничего. Сидела себе у окна, смотрела в сад. Он будто сделался другим – не жутким, а просто другим. – Она задумалась. – Может, чище? Хотелось поставить весь остальной мир на паузу и сидеть так год или два, наблюдать.
Сюзанна лежала, свернувшись калачиком, волосы разметались по подлокотнику дивана; сейчас в полумраке она выглядела точь-в-точь как в детстве, будто устала после целого дня игр. Леон сидел на полу, опершись о кресло и вытянув ноги, тоже смахивал на мальчишку – шустрого, чумазого, с ободранными коленками. Оба такие привычные. Раньше мы были настолько близки, что воспринимали эту близость как нечто само собой разумеющееся. Когда же мы так отдалились?
