– Ладно, поспрашиваем, – сказал Рафферти. – А теперь о хорошем: мы закончили, парни собирают вещи, так что больше мы вам мешать не будем. Спасибо за терпение…
Внизу хлопнула дверь, и послышался свежий, как лето, голос Мелиссы:
– Привет, я дома! Уф, ну и дождь… – Изумленная тишина.
– Это Мелисса, – я встал, – мне лучше… – И пока я спускался в прихожую и пытался объяснить, что происходит, копы протопали вниз по лестнице с пакетами улик, фотоаппаратами и прочим, на прощанье Рафферти с Керром пожали нам руки, пробормотали какую-то бессмыслицу о том, как они благодарны нам за помощь, за ними закрылась дверь, и мы наконец остались одни в неожиданно опустевшем доме с высокими потолками.
Мы втроем вышли на веранду, чтобы оценить ущерб. Дождь перестал, повис легкий туман, время от времени с листьев срывались капли. Последняя полоса травы и маков исчезла, сад превратился в грязное месиво, лишь деревья обреченно тянулись вдоль боковых стен ограды, точно последняя линия обороны, в центре которой на месте вяза зияла яма с неровными краями, пугающе широкая и глубокая. Выкорчеванные кусты копы заботливо прислонили к задней стене – на случай, если мы решим посадить их обратно. В углу веранды сложили аккуратной кучкой обнаруженные в саду предметы: осколки старого глазурованного фарфора в прелестных сине-белых узорах, облепленную землей Барби, пластмассовый детский совок, железный уголок в затейливых завитушках, покрытый толстым слоем ржавчины. От густого первобытного запаха раскопанной земли перехватывало дыхание. В бороздах мельтешила всякая мелочь: извивались червяки, шныряли мокрицы, карабкались муравьи. Поодаль от нас по отвалам прыгали и клевали насекомых пара дроздов и зарянка.
– Завтра посадим кусты на место, – сказала Мелисса, – я позвоню в садовый центр, пусть привезут траву, газон или что сочтут…
– Нет, – мягко перебил Хьюго. – Не надо.
– Мы с Тоби все сделаем, вам не придется…
Он нежно погладил ее по голове:
– Ш-ш-ш. Хватит с нас гостей.
Мелисса кивнула со вздохом.
– Тогда сами посадим кусты. И какие-нибудь новые растения.
– Спасибо, дорогая. Это будет замечательно.
Мы простояли так целую вечность, птицы и насекомые занимались своими делами, с деревьев падали последние капли дождя. Смеркалось, в сыром воздухе повеяло прохладой, но никому из нас не хотелось двигаться с места.
7
На следующее утро приехал Леон, а за ним и Сюзанна. Хьюго ушел подремать, я слонялся по дому, брал в руки разные безделушки, снова ставил на место, не в силах заставить себя сесть за работу или заняться чем-то еще, и очень обрадовался их приезду, однако облегчение мое скоро испарилось. У Сюзанны Рафферти с Керром побывали сегодня утром, у Леона – вчера вечером, оба нервничали, хотя и каждый по-своему, я никак не мог понять, отчего Леон злится на Сюзанну.
– Я тебе звонила. – Сюзанна повесила плащ на спинку кухонного стула. – Причем раз пять. Думала подвезти.
Леон разбирал посудомойку, с грохотом ставил тарелки на стол.
– Я на автобусе доехал, – ответил он, не поднимая глаз.
– Ты же вроде хотел со мной поговорить.
– Хотел. Вчера. Чтобы рассказать, о чем меня спрашивали копы.
– Салли приснился кошмар. Я ее успокаивала. Да и какая разница, о чем они тебя спрашивали? Мне это совершенно неважно.
– А мне важно. Я хотел с тобой поговорить.
– Так давай поговорим, – хладнокровно сказала Сюзанна. – Только на улице. Я курить хочу. Этот кофе еще не остыл?
– Нет. – Я протянул ей чашку из шкафчика, в который убирал посуду. – Да тише ты, Леон. Разбудишь Хьюго.
– Не разбужу. Он далеко. – Но стучать все же перестал. – И что сказал Том? – спросил он Сюзанну. – Весело ему?
Сюзанна налила себе кофе из кофейника на плите и направилась к холодильнику за молоком.
– Нормально.
– Наверняка перепугался до усрачки. Ведь ничего страшнее с ним еще не случалось – разумеется, не считая того безумства, когда он проехал лишнюю остановку, не заплатив, и в автобус вошел контролер.
– Ты его совсем не знаешь, – бросила Сюзанна, не оборачиваясь. – Такой фигней Тома совершенно не испугать. В отличие от некоторых.
– О-о-о, – в ледяной тишине процедил Леон.
– А как поживает Карстен? – спросил я.
Из-за чего бы ни поругались Леон с Сюзанной, участвовать в этом мне не хотелось. Бессонные ночи с ксанаксом совершенно меня вымотали, по телу разлилась густая свинцовая усталость, а я надеялся, что все это осталось на прежней квартире, голова побаливала – неприятно, но не настолько, чтобы пить таблетку.
– Карстен рвется приехать, – скривился Леон. – А я запрещаю, потому что не хочу впутывать его в это. Кинется меня защищать, еще сцепится с копами. – Ехидный косой взгляд из-под ресниц на Сюзанну, которая не обращала на Леона внимания и которой супружеская гиперопека уж точно не угрожала. – Мы ни разу не расставались так надолго. С того дня, когда познакомились. Как же меня это бесит.
– Ты же можешь уехать домой, – сказала Сюзанна. – В любое время.
– Нет, не могу. Тем более сейчас. Все подумают, я сбежал, потому что мне есть что скрывать.
– Все подумают, что ты вернулся домой. К своему парню и работе. Как и собирался.
– Нет уж, спасибо.
– Как хочешь. – Сюзанна вытащила из сумочки пачку “Мальборо лайтс”. – Идем.
Дождь перестал, пусть и ненадолго. Тощая серая кошка, выслеживавшая дрозда средь земляных борозд, увидев нас, бросилась наутек и перемахнула через стену сада.
– Ну и месиво, – заметила Сюзанна. Она захватила из кухни старое посудное полотенце, бросила на террасу и повозила туда-сюда ногой, вытирая мокрые следы дождя. – Надо кусты посадить обратно, а то ведь высохнут.
– Мелисса вернется, и мы этим займемся, – сказал я.
– Как Мелисса все это переносит?
– Хорошо. Рада, что копы наконец оставили нас в покое.
– Так-то оно так, – согласилась Сюзанна, отшвырнула полотенце к двери, опустилась на верхнюю ступеньку и подвинулась, чтобы я сел, – да вот надолго ли?
– Ненавижу копов. – Леон устроился с другой стороны от Сюзанны. События этой недели явно подпортили его модный облик: локон свисал на лоб, точно отросшая челка у мальчишки, растянутый серый свитер не сочетался со стильными рваными джинсами. – Я их и до ареста-то терпеть не мог, а уж теперь…
– Тебя арестовали? – перебил я. – За что?
– Ни за что. Давно это было. В Амстердаме.
– Вот уж не думал, что в Амстердаме кого-то могут арестовать. Что же ты натворил?
– Ничего. Так, по глупости. Подрался… И вообще это неважно, полиция во всем разобралась, и через пару часов меня отпустили. Но от хорошего большого косяка я бы сейчас точно не отказался.
