Нимандра преследовали воспоминания о времени, проведенном с великаном-зодчим. Казалось, он обречен на встречи, не имеющие продолжения; жизнь каждого встреченного на пути оставляла бурлящий след тайн, в которых он барахтался и почти тонул. Яггут – Готос – сделал только хуже; существо громадной древности, он хотел как-то использовать их, но объяснять причины ему было совсем не интересно.
Потому что мы подвели его.
Воздух был пропитан гнилостным соленым запахом, от старой береговой линии тянулась выбеленная равнина, на которой торчали над сорняками сухие пристани и лежали на боку рыбацкие лодки. Слева виднелись фермерские дома посреди рядов пугал, но, похоже, не осталось ничего живого: растения почернели и высохли, только торчали сотни неподвижных разодетых фигур.
Они подходили к арке ворот, и по-прежнему никого не было видно.
– За нами наблюдают, – сказал Клещик.
Нимандр кивнул, у него было такое же чувство. Спрятанные, алчные глаза.
– Как будто мы сделали то, чего они хотели, – негромко продолжал Клещик. – Доставили Чика прямиком в их проклятый Мерзостный Храм.
И такое возможно.
– Я не собираюсь отдавать его – ты же знаешь.
– Значит, будем воевать против всего города? Против фанатиков-жрецов и бога?
– Да.
Улыбнувшись, Клещик проверил меч на поясе. Нимандр нахмурился.
– Кузен, что-то я не замечал за тобой такой кровожадности.
– Да нет, я не рвусь в бой, Нимандр, как и ты. Но только кажется мне, что нас слишком долго пинали. Теперь наш черед, вот и все. Только твои израненные руки меня беспокоят.
– Араната сделала все, что могла – я поправлюсь. – Он не стал объяснять, что душевные муки гораздо серьезнее телесных. Араната действительно исцелила раздробленные кости и разодранную плоть. И все же Нимандр держал руки бережно, как искалеченные, а по ночам ему постоянно снилась глыба обсидиана, скользящая по пальцам, боль, брызнувшая кровь – и он просыпался, липкий от пота, с дрожащими руками.
Теми руками, которыми он душил Фейд – почти насмерть. И боль казалась наказанием; и в городе перед ними снова будет жестокость, снова придется приносить смерть с ужасным изяществом.
Они придержали коней перед аркой ворот. Деревянные створки были испещрены знаками и залиты той же густой черной слизью, что покрывала стены.
Ненанда крикнул с козел фургона:
– И чего мы ждем? Нимандр? Давай покончим со всем этим.
Клещик развернулся в седле и сказал:
– Терпение, брат. Мы ожидаем торжественную встречу. Убивать будем после.
Каллор слез с задника фургона и подошел к воротам.
– Я слышу пение, – сказал он.
Нимандр кивнул. Звук далеких голосов волнами накатывал на них из сердца города. Других звуков не было слышно – странно для густонаселенного, процветающего города. И в арке ворот Нимандр не видел ничего – только пустые улицы и пустые лица глупых домов с окнами, закрытыми ставнями.
Каллор пошел дальше, в тень ворот, и вышел на широкую улицу, тут он остановился, пристально глядя куда-то влево.
– Вот и вся торжественная встреча, – вздохнул Клещик. – Ну что, Нимандр, войдем?
Сзади раздался мелодичный голос Аранаты:
– Будьте осторожны, кузены. Весь этот город – Мерзостный Храм.
Нимандр и Клещик обернулись.
– Мать, благослови… – прошептал Клещик.
– И что с нами будет? – спросил Нимандр у Аранаты. – То же самое, что той ночью в деревне?
– Нет, ничего подобного еще не проснулось. – Она покачала головой. – Но проснется.
– А ты сможешь нас защитить? – спросил Ненанда.
– Посмотрим.
Клещик тихонько зашипел и пробормотал:
– Это ободряет.
– Не важно, – отозвался Нимандр. Морщась, он крепче ухватил поводья и легко хлопнул пятками коня, направляя в город.
Остальные двинулись за ним.
Подойдя к Каллору и проследив за его взглядом, Нимандр понял, что привлекло внимание старика в боковой улочке. Примерно в сотне шагов всю улицу перегораживали остатки громадного механизма. Он то ли упал с неба, то ли рухнул с крыши здания у самой внешней стены – и прихватил с собой значительную часть фасада. Оторванные клепаные листы позволяли увидеть в брюхе механизма перекрученное железо. Мелкие детали рассыпались по булыжнику, как куски доспехов, синий металл почти светился.
– Да что это, во имя Бездны, такое? – спросил Клещик.
– Похоже, к'чейн че'малли, – сказал Каллор. – Но они не молятся никаким богам, ни умирающим, ни каким-то еще. Очень любопытно… – И он оскалился в улыбке, не адресованной никому из присутствующих – Нимандр решил, что это добрый знак.
– Араната говорит, что весь город освящен.
Каллор оглянулся.
– Когда-то я пробовал проделать это с целой империей.
Клещик фыркнул.
– И центром поклонения был ты?
– Разумеется.
– И все развалилось?
Каллор пожал плечами.
– В конце концов разваливается все. – И он отправился, чтобы поближе рассмотреть развалины машины.
– Даже беседа, – проворчал Клещик. – Пойдем за ним?
Нимандр покачал головой.
– Оставь его. Если этот город – храм, то должен быть алтарь, скорее всего где-то в центре.
– Нимандр, мы вполне можем сделать все, что они хотят, особенно если вознесем Чика на этот алтарь. Думаю, нужно найти гостиницу, где можно отдохнуть. Потом проведем разведку и посмотрим, что нас ждет.
Нимандр немного подумал и кивнул.
– Хорошая мысль. Ступай вперед, Кле, посмотрим, что найдешь. – Они двинулись по главной улице, ведущей от ворот. Жилища казались необитаемыми, пустые лавочки на первых этажах были заброшены. Все двери и стены – везде, где можно было дотянуться из окна – были покрыты знаками. В надписях словно скрывались откровения или безумие – или и то и другое.
Миновав полдюжины домов, Клещик обнаружил гостиницу, тоже закрытую, он спешился и подошел к воротам двора. От толчка створки распахнулись, и Клещик с улыбкой обернулся.
Колеса фургона скрипели в глубоких колеях, когда Ненанда направлял повозку в ворота. Крохотный дворик едва мог вместить единственную повозку на круговой дорожке, ведущей мимо конюшни и мимо парадного крыльца гостиницы в три ступеньки. Полуподвальная дверь слева от крыльца вела, вероятно, в питейный зал. В центре круга находился каменный колодец – набитый распухшими трупами.
Улыбка Клещика погасла при виде таких подробностей. Земля вокруг колодца была усыпана мертвыми опарышами.
