– И что там?
– Я прошу вас…
– Я не школьник, которому можно польстить, обращаясь к его мужскому тщеславию. – Он холодно оборвал ее. – Тайная полиция тут не случайно, убита одна из ваших учениц. Поэтому я спрашиваю еще раз: что в этом пакете?
– Убита? Это невозможно! Все девочки на месте. Нет только Нины Трошченко и Веры Драгуновой, но они у родителей. Наш извозчик отвез одну и второю по домам. Мы не позволяем девочкам ходить по улицам без присмотра!
Выражение лица полковника сказало ей больше, чем слова. Женщина побледнела, прижав руки ко рту.
– Которая… кто из них? – едва слышно прошептала она.
– Вера.
Она уронила пакет, тяжело опершись на руку Самарина.
– Верочка… Невозможно. Это не может быть правдой! – с отчаянием воскликнула она.
Самарин поднял пакет и завел учительницу в ближайшую комнату. Карты на стенах указывали на то, что это был кабинет географии. Офицер подвинул женщине стул, а сам развернул пакет. Внутри были книги. «Деяния польского народа» Станислава Смолки в двух томах. Почему сударыня Островская хотела спрятать эти учебники от полиции?
– Что с Верой? – спросила она, затаив дыхание.
– К сожалению, идет расследование и я не могу говорить на эту тему. Эти книжки – это какой-то шифр? Вы принадлежите к большевикам, а может, вы – анархистка?
Островская гневно уставилась на него, хотя была все еще бледной, но медленно приходила в себя.
– Это книги по истории, ничего больше! Но их содержание наверняка заинтересует ваших коллег, – добавила она со злостью.
– Вы же преподаете тут историю Польши. Официально.
– Конечно, – признала она. – Но это история Польши в российской обработке. Часть наших воспитанниц – польки, и я считаю, они вправе знать историю с польской точки зрения.
– Понимаю…
– Вы выдадите меня жандармам?
– Ну, если вы не собираетесь взрывать школу или читать Маркса под подушкой…
– Не хочу, чтобы у вас из-за меня были проблемы, – быстро сказала она.
– Вы боитесь проблем на работе?
– Конечно, если все откроется, директриса должна будет меня уволить.
Она снова прикрыла рот руками, с трудом справляясь с тошнотой.
– Вера… – пробормотала она. – Я… нехорошо себя чувствую.
– Идемте. – Он протянул ей руку. – Вам не помешает глоток свежего воздуха.
Она послушно подала ему руку и позволила вывести из класса. Возле выхода Самарин забрал свою шинель и накинул ей на плечи.
– Вы замерзнете, – сказала она.
– Переживу. – Он пожал плечами. – Не так и холодно. Я когда-то служил в Архангельске, вот там были морозы. Бывало, в мае температура опускалась ниже нуля.
– Вы пытаетесь меня очаровать или специально отвлекаете от…
– Скорее первое, – ответил он, разыгрывая возмущение. – Мы, солдаты, не слишком чуткие.
Она оценила шутку усталой улыбкой, беспомощно покачав головой.
– Я знакома с матерью Веры. Я должна ей сказать. Я… была ее воспитательницей.
– Тайная полиция уже отправила телеграмму генералу Драгунову, – сказал он. – Думаю, еще сегодня капитан Плевша или сам начальник полиции посетит мать девушки. Вы не должны брать на себя эту неприятную обязанность.
– Должна. Я думаю, Августа Николаевна предпочла бы услышать эту новость от меня, чем из уст какого-то чиновника, который даже не знал ее дочери.
Самарин одобрительно кашлянул: в голосе учительницы зазвучала сталь.
– В таком случае рад служить вам извозчиком. Можем поехать прямо сейчас, – предложил он.
– Тайная полиция запретила покидать школу.
– Это мелочи. – Самарин махнул рукой. – Улажу все с капитаном. Подождите меня здесь.
Полковник быстрым шагом поднялся на второй этаж и без стука зашел в кабинет директрисы. Как он и надеялся, жандарм был там. После быстрого знакомства, когда Плевша представил Самарина директрисе, он вытащил его в коридор.
– Каковы результаты ревизии? – спросил полковник.
– Ничего необычного, – скривился жандарм. – В шкафчике одной ученицы, польки, нашли нелегальный учебник по истории. Ну и некоторые девушки прятали эротические повести и множество любовных писем от разных учеников, в том числе и юнкеров Виленской военной школы.
– А что с этими повестями?
– Тоже ничего особенного, никаких оккультных мотивов или извращенных тем. Это какое-то старье начала прошлого века: в женскую школу приезжает ловелас и предлагает невинным ученицам какао. В те времена, кажется, этот напиток считался афродизиаком. Ну а потом началась оргия, полная «спазматических стонов и диких вздыханий», – процитировал он. – Подозреваю, что это литература невысокого полета, даже для своего жанра.
– И что вы хотите сделать с тем учебником?
– А я знаю? Я не занимаюсь такой мелочью, и сомневаюсь, чтобы София Домбровская представляла угрозу для Империи, но все равно нужно передать дело соответствующему управлению.
– Лучше это не афишировать. Поскольку заведем себе врагов среди студентов и персонала.
– У вас есть предложение?
– Да, заберу эту книгу и отдам учительнице, которая распространяет здесь такую литературу. Возможно, благодаря этому завоюю ее доверие и узнаю то, чего институтки не расскажут вашим людям.
– Откуда вы знаете, что она этим занимается? Та учительница?
– Она попросила меня спрятать две такие же книги.
– И кто эта предприимчивая особа?
– Это Анна Островская, воспитательница Веры Драгуновой.
– Хорошо, – согласился жандарм. – Может получиться. Сейчас принесу вам учебник.
– Мы сейчас поедем в резиденцию Драгуновых, она хочет сама проинформировать о трагедии жену генерала.
– Понимаю… Это хорошая идея. Я не очень хорошо себя чувствую в таких ситуациях, и мне придется допросить Драгуновых. Лучше, чтобы кто-то заранее предупредил мать Веры.
* * *
Хотя сударыня Островская притворялась, что дремлет, Самарин знал, что женщина наблюдает за ним из-под полуприкрытых век. Монотонный стук колес поезда действовал успокаивающе. Раньше они заехали на квартиру учительницы, чтобы избавиться от компрометирующих книг, после чего полковник приказал кучеру отправляться на вокзал. Резиденция Драгуновых находилась в Отвоцке.
Анна Островская… Плевша проинформировал Самарина, что учительница является дочерью мелкого шляхтича, недавно ей исполнилось двадцать восемь лет, и у нее нет ни мужа, ни жениха. Не то чтобы ему нужна была эта последняя информация. Самарин, правда, рассчитывал на благодарность учительницы, однако скорее в деле, связанном с расследованием. Другое дело, что барышня Островская не похожа на девушку для развлечения. Она также не выглядела тронутой учтивостью офицера и ограничилась банальным «спасибо».
