– То есть символ, активный сегодня, через неделю может оказаться бесполезным?
– Не совсем. Эти изменения не происходят так быстро. Это вопрос лет, возможно, даже десятилетий. Ну и наконец, символ никогда не изменяется полностью. Например, прямые линии со временем могут превратиться в волнистые. Они не то чтобы перестают действовать, но становятся менее эффективными.
– И что это нам дает? Знание этих символов? Ведь звуки важней, и ты можешь меня им научить.
– Не могу. Вообще-то это вопрос приспособленности вашего организма. Ты умер бы, произнося определенные звуки. Лишь когда увидишь символ, соответствующий этому звуку, сможешь его использовать. И точно не в полной мере и не сразу. А сам символ ты можешь использовать, например, при создании амулетов. Только они дадут им настоящую силу.
– А существуют какие-то… ограничения?
– И да и нет. Теоретически нет никаких. Эти звуки – это осколки СЛОВА, с помощью которого Он создал все, что существует, символы являются их материальным выражением. Это долото, при помощи которого вы можете формировать реальность. Однако не все одинаково талантливы. – Она пожала плечами.
– Ну и что делать? – спросил Рудницкий. – Сашка хочет разобраться с убийством этой девочки. А я так понимаю, что нашим приоритетом являются библиотеки?
– Одно другому не мешает, – ответила Анастасия рассеянно. – Маги, которые ее убили, должны посещать анклав. Они не могут себе позволить упустить появившийся символ. Это как гонка, кто первый, тот лучший…
– Мы расскажем ему про библиотеки?
– Расскажем. Но знаешь что? Постарайся не упоминать про мое участие во всем этом.
Алхимик неохотно кивнул. Он не хотел обманывать Самарина, однако лучше было не афишировать роль Анастасии. Кто знает, как отреагирует россиянин, когда узнает, что девушка – не человек.
* * *
Вопреки опасениям алхимика Самарин, не моргнув глазом, принял рассказ про библиотеки и Шептунов не имел ничего против еще одной вылазки в анклав. Только он обязательно хотел узнать, кто же источник информации.
– Я не могу тебе сказать, – в очередной раз повторил Рудницкий. – Устав гильдии гарантирует нам право хранить тайну.
– Это относится к делам, связанным с деятельностью гильдии! – гневно рявкнул россиянин. – С алхимией, не магией!
– И символы, и определенные… манипуляции, магические манипуляции, используются для усиления определенных процедур. Это подтвердит каждый алхимик. Это вопрос расстановки акцентов, не существует строгого разделения между магией и алхимией. Мы используем элементы магии, они – алхимические теории.
– Бред! Ты уходишь от ответа!
– Возможно, – холодно ответил Рудницкий. – Однако я даю тебе подсказки. И от тебя зависит, как их использовать.
Самарин проглотил проклятье, но на его скулах заходили желваки.
– Я должен отправить патруль в анклав с надеждой, что где-то там, в анклаве, возможно, мы выйдем на кого-то, связанного со смертью малышки Драгуновой? А что, если мы столкнемся только с фауной анклава? Какая у меня гарантия?
– Никакой, – признался Рудницкий. – Я, конечно…
Его прервал звук открывающейся двери.
– Ваше высокоблагородие, к вам гостья, – доложил Матушкин. – Барышня Анастасия.
Как обычно, одетая в черное с серебром, девушка поздоровалась с ними небрежным кивком, после чего без приглашения села за стол.
– Теряем время, – сухо произнесла она. – Еще сегодня вы должны быть в анклаве.
– И почему это? – поднял брови Самарин.
– Скажем так, у меня предчувствие.
– Снова тайны! – Офицер заскрипел зубами. – Интересно, я дождусь, когда маг или алхимик просто расскажут мне, в чем дело?
– Сомневаюсь, кузен. Сам знаешь, как это: говорят только те, кто немного знает, а остальные молчат. Если бы было иначе, Олаф и я тебе были бы не нужны.
– Может, поговорим о деле? – предложил Рудницкий и повернулся к Матушкину: – Не стой в дверях. Думаю, ты должен участвовать в нашем военном совете, – с иронией сказал он.
– Ваше высокоблагородие?
– Да садись уже, – буркнул Самарин. – Вернемся к делу: мне нужны гарантии. Я не поведу солдат на смерть только из-за того, что у кого-то, видите ли, предчувствия.
– И что ты предлагаешь? – вздохнул Рудницкий.
– Ты идешь со мной.
Алхимик сглотнул слюну, у него было ощущение, что на горле затянулась невидимая петля. Анклав. Снова…
– Ну, хорошо, – ответил он.
Решительное выражение полковника свидетельствовало о том, что протест так бы не имел смысла.
– Я тоже с вами пойду, – заявила Анастасия.
– С ума сошла? Там не место для женщины!
– Напомнить тебе про больницу, – сыронизировала она. – И кто остановил монстра, который хотел убить Олафа?
– Это хорошая идея, – неожиданно поддержал ее Матушкин. – Способности барышни Анастасии могут нам помочь. Так же, как и знания господина алхимика.
– Что я скажу тетке?
– Ничего, просто промолчишь, и все, – ответила девушка. – Тебе не впервой.
Полковник презрительно скривился, но не стал возмущаться.
– Как я понимаю, лучше это осуществить, не привлекая лишнего внимания?
Анастасия решительно кивнула.
– Ладно, – сказал Самарин. – В таком случае будьте готовы к вечеру. Отправлю за вами патруль.
– Достаточно будет сказать, где встречаемся, – запротестовал Рудницкий.
– Недостаточно. И без споров, я сыт по горло чересчур умными гражданскими.
– Ладно, – пожала плечами девушка.
Алхимик окинул их хмурым взглядом: никто и не собирался считаться с мнением Олафа Арнольдовича. Ну и ладно. Сейчас у него более важные проблемы. Нужно будет пережить очередную вылазку в анклав…
* * *
Рудницкий открыл тяжелые веки, шум мотора почти усыпил его. Он чувствовал запах бензина и парфюма Анастасии. По случаю поездки в анклав девушка сменила платье на штаны, а дамские туфельки на практичные туристические ботинки, но это ни в коем разе не уменьшало ее красоты, только смущало алхимика – из-за тесноты они вынуждены были сидеть, прижавшись друг к другу.
Поездка в душной кабине автомобиля была не слишком комфортной, однако всякий дискомфорт компенсировался ощущением безопасности. Как Самарин назвал этот транспорт? Бронированный автомобиль? Толстая стальная бляха, из которой сделан корпус, и башня, оснащенная тяжелым пулеметом, полностью оправдывали такое название. Возможно, эта машина даст им преимущество в битве с прислужниками Шептунов. А возможно, и нет. Кто знает, что те могут? Рассказ о нападении в больнице не настраивал на оптимизм.
