– Поединок прошел согласно всем правилам, – сказал он. – Победил Олаф Арнольдович Рудницкий.
К трупу Потурина подошли несколько офицеров вместе с медиком, под видом медицинского осмотра, они хотели проверить, не осталось ли возле трупа первичной материи. Даже ее маленькое количество могло изменить расклад сил в случае предполагаемого нападения.
Алхимик оглянулся, но нигде не заметил гибрида. По словам Анастасии, через какое-то время он вернется в реторту, что стала ему домом. Рудницкий вытер лицо снегом, чувствуя, что кто-то помогает ему подняться.
– Возвращаемся домой, – предложил Анквич.
Вопреки опасениям Рудницкого, в голосе старого мечника не было отвращения – наоборот, в нем ясно звучала новая нотка: уважение.
– Возвращаемся, – пробубнил он, позволяя довести себя до кареты. – Возвращаемся…
Алхимик не хотел ждать, пока Самарин придет в себя и начнет задавать вопросы, как он победил Потурина.
* * *
Рудницкий критически оглядел себя в витрине книжного магазина: в стекле отражался только силуэт в общих чертах, но даже тут были видны белые пятна на месте бровей. К счастью, шляпа и поднятый воротник пальто прикрывали большинство ожогов. Алхимик силой воли удержался, чтобы не подставить лицо мокрым, мягким снежинкам, понимая, что подобная демонстрация могла бы закончиться истерией женщины, проходившей рядом. Несмотря на применение мази с алхимическим золотом, он все еще выглядел, как только что оживший труп. Сильно обгоревший труп… Ну и ничего странного – после поединка прошло только два дня. Разозлившись, он пнул кусок льда, чуть не попав в женщину, подходившую к магазину. Непроизвольно он сорвал шляпу и поклонился, извиняясь за неосмотрительность. Как ни странно, женщина не выглядела потрясенной его внешностью или поведением.
– Вы были очень смелы, – сказала она, принимая извинения небрежным жестом. – Тогда, в лесу.
Алхимик нахмурился: было в ней что-то знакомое, однако он никак не мог вспомнить, где ее видел. Странно то, что девушка привлекала внимание: гибкая, стройная фигура, бархатная персиковая кожа, выразительные карие глаза и копна черных волос, выбивавшихся из-под шляпки с кокетливым бантом, создавали интересное целое, хотя немного острые черты и треугольный подбородок выбивались из идеала женской красоты.
– Вы не узнаете меня?
– Я совершенно не помню, где имел честь видеть вас, – признался Рудницкий.
– Возможно, вы не смотрели на мое лицо? – предположила она игриво. – Ко мне, только ко мне, дорогой господин, – негромко закричала она с хрипотцой в голове.
Рудницкий замер, узнав голос проститутки, что уже несколько месяцев стояла на углу Липовой и Доброй, в нескольких метрах от его аптеки…
– Не беспокойтесь, я не собираюсь соблазнять вас, – заверила она с иронией. – Кто-то хочет просто поговорить с вами, только и всего.
– Кто? – Рудницкий сильней сжал трость.
Девушка подняла рукав, показывая татуировку на предплечье. Оплетенный пламенем кинжал, казалось, пульсировал в ритме ударов ее сердца.
– Тень, – ответила она спокойно. – Экипаж ждет. И, прошу, не бойтесь, мы ваши друзья.
– Я не один. Мои люди…
– …были обезврежены, – прервала она его. – Нет, нет, мы не убили их. Очнутся через полчаса. Возможно, с головной болью. Мы должны были что-то с ними сделать, они не оставляли вас одного, – пояснила она.
– Ладно, – вздохнул Рудницкий, подавая ей руку. – Идемте.
Она наградила его улыбкой, такой яркой, словно электрическая лампочка.
– Вы следили за мной? В том, предыдущем… воплощении?
– Конечно.
– Зачем? Я же обычный аптекарь.
– Вы никогда не были обычным аптекарем, но сейчас у нас нет времени на разговоры.
– Как вы избегали нежелательных ухаживаний? Подозреваю, что у вас не было нехватки в… клиентах.
– Конечно, хотя мой любимый клиент полностью игнорировал меня. – Она игриво прикрыла глаза.
– То есть?
– Для этого достаточно было откинуть волосы. Моя знакомая актриса научила меня имитировать сифилитические шрамы, – пояснила она. – Большинство клиентов убегали, едва заметив их, а особенно настойчивыми занимались мои друзья. Я не была там одна.
Девушка приложила два пальца ко рту и свистнула. Из соседней улицы выехала карета без каких-либо опознавательных знаков.
– Это наша карета, – заявила она. – Прошу.
Рудницкий пропустил женщину вперед и занял свое место в экипаже.
– Как я могу к вам обращаться?
– Виктория.
– Это настоящее имя или nom de guerre?
– Это важно? Возможно, мы еще об этом поговорим, сейчас у нас есть дела поважнее. Вперед! – крикнула она кучеру.
Колеса кареты застучали по мостовой, плотно закрытые окна почти не пропускали свет, однако Рудницкий понял, что они едут в направлении моста Кербедза, а значит, в сторону Праги. Правобережная часть Варшавы не пользовалась доброй славой, даже полиция патрулировала ее без особого энтузиазма, сосредоточившись только на главных улицах. Алхимик надеялся, что место встречи выбрали именно из-за этого факта, а не из-за его личности. Иначе это бы означало прогулку в один конец…
* * *
Темноту в комнате без окон разгоняла одинокая свеча, стоящая возле кресла Рудницкого, и больше ослепляла его, чем помогала видеть. Такое же кресло, но отвернутое от алхимика, было занято Тенью. От сильного запаха восточных благовоний – Рудницкий не сомневался, что их зажгли специально, – пробивалась вонь медикаментов. Похоже, хозяин был болен.
– Я могу чем-то помочь? – первым прервал тишину Рудницкий.
– Помощь, – ответил невидимый во мраке мужчина, – конечно, добровольная, мы не будем вас ни к чему принуждать.
Рудницкий нахмурил брови – незнакомец произносил слова с трудом, хриплым шепотом, что свидетельствовало о проблемах с горлом.
– Я не вмешиваюсь в политику! – решительно заявил он.
– Уже вмешались. Без нашей помощи вы не проживете и двух недель.
– Я не понимаю…
– Правда? Кто-то хочет вас убить. Это вы заметили.
Рудницкий кивнул, только через минуту поняв, что человек, называющий себя Тенью, не может видеть его.
– Заметил, – сухо подтвердил он.
– Это могущественная организация с огромными возможностями. А вы несколько раз переходили им дорогу. Этот поединок – один из таких случаев.
– Переходил им дорогу?! Интересно, как это?
– Вы не дали вас убить, – спокойно пояснил мужчина. – Справедливо или нет, но ваши враги думают, что только вы можете помешать им захватить Варшаву. Поэтому вы станете если не первым, то одним из первых, кого они захотят нейтрализовать.
