Я знал, что многим мое увлечение казалось странным, даже нездоровым. Меня не обижала их слепота. В одних названиях моих генетических штаммов чувствовалась величественная звучность: Alectoria nigricans, Mastodia tessellata, Ochrolechia frigida, Stereocaulon alpinum. Скромны, но могущественны: существа из холодной пустыни, чьи корни и кислоты могли сокрушить голую ледяную скалу.
Мои гелевые рамки кипели от первобытной энергии. Лишайники омоют Марс зелено-золотым цунами жизни. Неудержимо поползут из влажных кратеров от падения айстероидов, будут неустанно размножаться среди бурь и землетрясений терраформирования, выживать в наводнениях от растаявшей вечной мерзлоты. Изливать кислород, исправлять азот.
Они были лучшими. Не из-за гордости или дерзости. Не потому что трубили о своей цели или угрожали холоду еще до того, как уничтожили его. Но потому что молчали – и были первыми.
После двух лет под псами я узнал цену молчания. И устал от наблюдения. Как только пошли первые роялти от Дзайбацу Эйсё, я связался с одной частной охранной фирмой ЦК, и спецы оттуда прочесали всю квартиру. Нашли четыре жучка.
Я нанял вторую фирму, чтобы убрать жучки, пропущенные первой.
Я привязался ремнями к парящему верстаку, вновь и вновь крутя в руках шпионские глаза. Это были плоские видеоплаты, покрашенные односторонним полимерным камуфляжем, меняющим цвет. Они немало стоили на неофициальном рынке.
Я позвонил на почту и нанял робота-курьера, чтобы доставить жучки Кулагину. Пока ждал, отключил всех шпионов и запечатал в контейнере для биологически опасных отходов. Надиктовал записку, попросив Кулагина продать их и инвестировать мои деньги в болезненный Рынок ЦК. Казалось, тому не помешают покупатели.
Услышав отрывистый стук курьера, я открыл дверь дистанционно, с нарукавника. Но в комнату влетел сторожевой пес.
– Если вы не против, этот контейнер заберу я, – сказал он.
Я уставился на него так, будто видел подобного робота в первый раз. Его торс покрывала тяжелая серебряная броня, под ней из черной пластмассы торчали тонкие мощные конечности, раздутая голова ощетинилась тазер-дротиками на взведенных пружинах и тупыми патрубками сдерживающей паутины. Болтающийся хвост-антенна говорил, что пес под дистанционным управлением.
Я развернул верстак так, чтобы он оказался между мной и роботом:
– Вижу, вы прослушиваете и мои линии связи. Скажете, где установлена прослушка, или мне самому разобрать компьютер?
– Шейперский нытик и выскочка, – прокомментировал пес, – думаешь, твои роялти помогут откупиться от всех? Я могу продать тебя на открытом рынке в мгновение ока.
Я задумался. В ряде случаев советники Царицы арестовывали особенно проблемных злоумышленников ЦК и выставляли на продажу на открытом рынке. Вне ЦК всегда находились фракции, готовые заплатить немалые суммы за вражеских агентов. Я знал, что Совет Колец с радостью купит меня и накажет другим в назидание за дезертирство.
– Значит, говоришь, ты один из советников Царицы?
– Естественно, я советник! Не всех из нас усыпило твое вероломство. Твоя дружба с Уэллспрингом известна повсеместно! – пес зажужжал и подлетел ближе, его скученные глаза-камеры слабо щелкали. – Что в холодильнике?
– Полки с лишайниками, – бесстрастно сказал я. – Кому это знать, как не тебе.
– Открой.
Я не сдвинулся с места.
– Ты выходишь за пределы обычных процедур, – сказал я, зная, что механиста это не испугает. – У моей Клики есть друзья и среди советников. Я не сделал ничего плохого.
– Открой, или я выстрелю паутиной и открою сам этим псом.
– Ложь. Ты не советник. Ты промышленный шпион, который хочет украсть мой лишайник из драгоценного камня. Зачем советнику лезть в мой холодильник?
– Открой! Не вмешивайся еще больше в то, чего не понимаешь.
– Ты вошел в мой дом под ложным предлогом и угрожаешь мне, – сказал я. – Я вызову Службу безопасности.
Хромированные челюсти пса раскрылись. Я вывернулся из-за верстака, но волокнистые струи из белого шелка, выплеснувшиеся из намордного патрубка пса, поймали меня на лету. Нити вцепились в тело и тут же затвердели, мои руки застыли там, куда я их инстинктивно вскинул, защищаясь от паутины. Второй выстрел попал по ногам, и я без толку боролся, отскочив от наклонной стены Пены.
– Смутьян, – пробормотал пес. – Все бы шло гладко, если бы не вмешивались вы, шейперы. У нас были самые надежные банки, у нас была Царица, Рынок, все… А вы, паразиты, не дали ЦК ничего, кроме своих фантазий. Теперь система разваливается. Все рухнет. Все. Мне бы стоило тебя убить.
Я ловил ртом воздух, пока струя цепенела на груди.
– Жизнь – не одни банки, – прохрипел я.
С жужжанием моторов пес выпрямил суставчатые лапы:
– Если найду в холодильнике то, что думаю, ты все равно труп.
Внезапно пес замер в воздухе. С жужжанием лопастей развернулся к двери. Дверь конвульсивно защелкала и начала отъезжать. В щель прорвалась массивная передняя конечность с когтями.
Сторожевой пес накрепко запаутинил дверь. Та взвизгнула и поддалась – металл гнулся, как фольга. Голова с выпученными глазами и шипастые лапы тигра сминали и разрывали ее на куски.
– Измена! – ревел тигр.
Пес с жужжанием отлетел, съежился, когда бронированный тигр пролез в помещение целиком. Зазубренные обломки двери его даже не поцарапали. В черной и золотой броне он был в два раза больше пса.
– Стойте, – сказал пес.
– Совет предупреждал тебя о попытке самосуда, – тяжело произнес тигр. – Я предупреждал лично.
– Я должен был сделать выбор, Координатор. Это его рук дело. Он обратил нас друг против друга, вы же не можете этого не видеть.
– Выбор у тебя остался всего один, – сказал тигр. – Выбирай приват, Член Совета.
Пес нерешительно поджал лапы:
– Значит, я буду вторым. Сперва Контроллер, теперь я. Ну хорошо же. Хорошо. Он победил. Я не могу отомстить, – пес как будто изготовился к рывку. – Но могу уничтожить его любимчика!
Лапы пса выстрелили, как телескопы, чтобы отскочить от стены, и он кинулся к моему горлу. Ужасная вспышка и вонь озона – и робот больно врезался мне в грудь. Он был мертв, его схемы – выжжены. Замигал и погас свет – домашний компьютер отключился и сдох, его программы стерла побочная радиация от электромагнитного импульса.
На круглой тигриной голове раскрылись клапаны и выехали два прожектора.
– У вас есть имплантаты? – спросил он.
– Нет, – ответил я. – Никаких кибернетических частей. Я в порядке. Вы спасли мне жизнь.
– Закройте глаза, – приказал тигр. Он сполоснул меня взвесью раствора из ноздрей. Паутина под его ногтями отслоилась вместе с моей одеждой. Компьютерный нарукавник был испорчен.
