На темной столешнице вспыхнули огненные письмена – меню. Линдсей положил на стол руку в перчатке – поверхность была из какого-то липкого полимера. Он дернул руку обратно; клей вначале ее удержал, затем отпустил. На столе не осталось ни следа. Линдсей обратил внимание на меню:
– Цен нет…
– Счет оплатит полиция гарема. Мы вовсе не желаем, чтобы у вас сложилось дурное мнение о нашей кухне. – Она кивнула в сторону зала:
– Тот джентльмен в биопанцире, за столиком справа, – Льюис Мартинес с супругой Лидией. Он возглавляет «Мартинес Корпорейшн», руководит финансами. А она, говорят, родилась на Земле!
– Выглядит она хорошо…
С откровенным любопытством Линдсей уставился на зловещую пару, о чьей искушенности в промышленном шпионаже ходили легенды. Они тихонько переговаривались в перерывах между блюдами, улыбаясь друг другу с самой неподдельной любовью… Сердце Линдсея заныло.
– Там, за столиком, у которого стоит робофициант, – координатор Брандт, – продолжала Грета, – а эта группа у соседнего окна – из «Кабуки Интрасолар». Тот, в дурацкой куртке, Уэллс…
– А Рюмин здесь тоже обедает?
– О нет. – Она коротко усмехнулась. – Он в таких кругах не вращается.
Линдсей почесал подбородок.
– Надеюсь, у него все в порядке?
– Не знаю, – вежливо сказала она, – но с виду он счастлив. Давайте я вам что-нибудь закажу.
Грета набрала заказ на клавиатуре рядом со столиком.
– Почему здесь так холодно?
– История. Мода. Дембовская – старая колония, испытавшая когда-то экологическую катастрофу. Кое-где я могу показать вам слои мгновенно замороженной плесени, до сих пор шелушащиеся на стенах. Худшие виды гнили приспособились к определенной температуре. В таком холоде они пассивны. Хотя эта причина – не единственная. – Она указала в сторону окна. – Вот это тоже влияет.
Линдсей посмотрел за окно.
– Это что, плавательный бассейн?
– Это экстратеррариум, – вежливо засмеялась Грета.
– С ума сойти!..
Линдсей внимательно вглядывался сквозь метагласс. Грубо вырубленная в скале пещера была залита желтоватой тягучей жидкостью, поначалу принятой им за воду.
– Так вот где держат этих чудищ… А обзорный шар – дворец Карнассуса, правильно?
– Конечно.
– Какой он маленький…
– Точная копия наблюдательного центра экспедиции Чайкина. Вы правы, он невелик. Но представляете, сколько Инвесторы запросили за провоз? Бела, Карнассус живет очень скромно. Что бы там ни говорили ваши спецслужбы.
Дипломатические инстинкты приказывали ему смолчать, но он не выдержал и спросил:
– А как же две сотни жен?
– Считайте, что мы – психиатрическая служба, аудитор. Супруга Карнассуса – это не положение, это должность. Дембовская зависит от него, а он – от нас.
– А могу я с ним встретиться? – спросил Линдсей.
– Это – к начальнику полиции. Только зачем? Ему очень тяжело говорить. Карнассус – совсем не то, что болтают о нем на Кольцах. Он человек мягкий, к тому же переживший ужасное потрясение и искалеченный. Когда он понял, что его посольская миссия вот-вот провалится, он принял экспериментальное лекарство, PDKL-95. Оно должно было помочь ухватить образ мыслей пришельцев, но вместо этого превратило его в калеку. Он был храбрым. Нам всем его очень жаль. А сексуальный аспект – дело десятое.
Линдсей обдумал услышанное.
– Понятно. Имея две сотни жен, среди которых, наверно, есть и любимицы, это должно происходить крайне редко. Где-то раз в год…
– Не то чтобы так уж редко, – спокойно ответила она, – но общую идею вы уловили. Бела, это действительно так и есть. Карнассус для нас не правитель, а единственное наше богатство. Гарем правит Дембовской, потому что мы общаемся с Карнассусом, и разговаривает он только с нами. – Она улыбнулась. – И это не матриархат. Мы не матери, мы – полиция.
Линдсей снова взглянул в окно. По поверхности жидкости побежала рябь. Жидкий этан. Прямо здесь, рядом, сдерживаемый лишь метаглассом. Минус 180°C – мгновенная смерть. Человек в этом рыжеватом бассейне за какие-нибудь десятые доли секунды превратится в бесформенный комок льда. А серые прибрежные камни – это замерзшая вода!
В тусклом голубоватом свете, пробив поверхность жидкого этана, на берег выбралось какое-то существо, напоминающее пучок изломанных прутьев. Движения твари даже при здешней слабой гравитации выглядели заторможенными. Линдсей показал на существо рукой.
– Морской скорпион, – пояснила Грета. – Эвриптероид по-научному. Нападает вон на ту шишку на берегу. А эта черная слизь – растение. – Хищник с медлительностью паралитика полз и полз из «пруда». Прутья оканчивались клешнями, половинки их были сцеплены меж собой, как клыки саблезубого тигра. – Его жертва собирает силы для прыжка. Это займет некоторое время. Нападение, по стандартам их экосистемы, молниеносное. Бела, обратите внимание на размеры головогруди.
Тем временем морской скорпион выволок из-под воды свой широкий, похожий на тарелку панцирь. Его крабовидное тело имело поперечник около полуметра. За ромбовидными фасеточными глазами располагалось длинное раздутое брюхо, защищенное налезающими друг на друга поперечными кольцами.
– Длина – три метра, – сказала Грета, перед которой робофициант только что поставил первое блюдо. – Если с хвостом, то еще длиннее. Размер для беспозвоночного более чем приличный. Ешьте суп.
– Я лучше посмотрю.
Клешни вытягивались, приближаясь к жертве с медлительной точностью гидравлической двери. Но жертва, внезапно всколыхнувшись, подпрыгнула вверх и с плеском шлепнулась в бассейн.
– Шустро прыгает! – удивился Линдсей.
– Скорость у прыжка только одна, – улыбнулась Грета Битги. – Физика… Ну, ешьте же! Возьмите хлебную палочку.
Но Линдсей глаз не мог оторвать от эвриптероида, лежавшего на берегу. Клешни его перепутались; скорпион был неподвижен и, видимо, вымотан до предела.
– Мне его жаль, – сказал Линдсей.
– Он прибыл сюда в виде яйца, – терпеливо сказала Грета. – И не вырос бы до таких размеров, питаясь одними хлебными палочками. Карнассус хорошо заботится обо всех этих тварях. Он был экзобиологом при посольстве.
Линдсей зачерпнул суп ложкой-непроливайкой.
– И вы, похоже, кое-чему от него научились.
– Экстратеррариумом интересуется каждый дембовскианец. Это наша местная гордость. Конечно, туристов с тех пор, как кончилось Замирение Инвесторов, почти нет. Но беженцы…
Линдсей печально смотрел в бассейн. Еда была великолепная, но у него пропал аппетит. Эвриптероид слабо пошевелился. Вспомнив скульптуру, подаренную ему Инвесторами, Линдсей усмехнулся. Интересно, как выглядит кал этой твари?
