Лис, потянувшись, покрылся рябью.
– Так я и знал, что ты придумаешь какую-нибудь отговорку. Ну и что же ты скажешь теперь, получив возможность… ну, скажем… пораскинуть мозгами?
Линдсей улыбнулся собственному искаженному отражению в туловище зверька.
– Теперь я вроде как ни при чем.
– Замечательно! – Беззвучный голос залился смехом. – Я так полагаю, тебе сейчас осталось только помереть.
– Да? – Линдсей поразмыслил. – Это может оказаться преждевременным.
– Может, может, – охотно согласилось присутствие. – Значит, поживешь здесь еще несколько сотен лет? В ожидании последнего перехода?
– К пятому пригожинскому уровню сложности?
– Называй как хочешь, слова тут ни при чем. Но это так же далеко от жизни, как жизнь – от инертной материи. Я много раз уже такое видел. И, вижу, оно идет сюда. Чую, как оно витает в воздухе. Люди… Ну, твари, существа; для меня все – люди… Так вот, они задают абсолютные вопросы. Ну, и получают абсолютные ответы, и – до свидания. Это – Божественная Сущность. Или же нечто настолько похожее, что нам с тобой разницы не просечь. Может, ты этого и хочешь, бродяга? Абсолюта?
– Абсолют… – пробормотал Линдсей. – Абсолютные ответы… А твой-то ответ каков, дружок?
– Да нет у меня никакого ответа! Мне плевать, что там, под этой шкурой, творится; я желаю видеть и ощущать! Начала и судьбы, предсказания и воспоминания, жизни и смерти – мне все это как-то до лампочки. Я слишком скользок, меня и время-то не ухватит, сечешь, бродяга?
– Так чего же ты хочешь, присутствие?
– Того, что у меня есть! Вечности, полной чудес. И даже не вечности, а неопределенной длительности, в ней-то самый и кайф. Подожду тепловой смерти Вселенной и погляжу, что будет потом! А все, что произойдет тем временем, – это же кое-что!
– Да, – согласился Линдсей. Сердце его молотом колотило в ребра. Робот снова потянулся к ноге иглой с успокаивающим, но Линдсей со смехом выключил ее и выпрямился. – Это кое-что!
– Я прекрасно провел здесь время, – сказало присутствие, – неплохое у вас тут местечко, под этим маленьким солнышком.
– Спасибо.
– Да нет, гражданин, все «спасибо» – тебе! Но меня ждут другие места. – Присутствие помолчало. – Хочешь со мной?
– Да!
– Тогда держись.
Линдсей протянул к нему руки. Его накрыла серебряная волна, звездный холод, плавящий жар и…
…освобождение.
Все вокруг стало поразительно новым и свежим.
Он увидел свою одежду, медленно оплывающую на пол. Протезные руки выпали из рукавов, волоча за собой дорогую электронику. Пустой череп, венчающий лесенку позвонков, ухмыляясь, провалился в ворот пальто.
В холле появился Инвестор, подпрыгивающий в невесомости. Линдсей рефлекторно прижался к стене, чтобы не быть замеченным. «Пелеринка» Инвестора вздыбилась. С сорочьей жадностью обшарив кости, он упрятал все, что его заинтересовало, в и без того распухший мешок.
– Всегда поспеют, где что плохо лежит, – сказало присутствие. – Но они тоже ребята полезные, вот увидишь.
Линдсей тем временем осваивался с новым самим собой.
– Рук же нет…
– А на что тебе? – захохотало присутствие. – Давай за ним! Они скоро куда-то отправятся.
Они догнали Инвестора в конце холла.
– А куда? – спросил Линдсей.
– Какая тебе разница? К чудесам!
Рой
– Мне будет не хватать наших разговоров до конца путешествия, – сказал инопланетянин.
Капитан-доктор Саймон Африэль сложил украшенные драгоценностями руки на расшитом золотом жилете.
– Я тоже об этом сожалею, лейтенант, – сказал он на шипящем языке инопланетянина. – Наши разговоры были для меня весьма полезны. Я бы заплатил за такие знания, но вы отдали их даром.
– Но это же всего лишь информация, – инопланетянин скрыл яркие глаза-бусины за толстыми мигательными перепонками. – Мы, Инвесторы, торгуем энергией и драгоценными металлами. Только незрелые расы ценят и ищут одно лишь знание, – он приподнял пелеринку за крохотными ушками.
– Не сомневаюсь в вашей правоте, – сказал Афри-эль, презирая пришельца. – Но мы, люди, в сравнении с другими расами все равно что дети; так что неизбежная незрелость для нас вполне нормальна.
Африэль снял темные очки, чтобы потереть переносицу. Каюту корабля заливал ослепительно-синий свет, практически ультрафиолетовый. Такое освещение предпочитали Инвесторы, и они не собирались его менять ради одного пассажира-человека.
– Вы неплохо справляетесь, – великодушно ответил инопланетянин. – Вы из тех рас, с кем нам приятно иметь дело: молодая, нетерпеливая, пластичная, готовая к широкому разнообразию товаров и переживаний. Мы бы вошли с вами в контакт намного раньше, но ваши технологии все еще оставались слишком слабыми, чтобы заработать на них.
– Сейчас все иначе, – сказал Африэль. – С нами вы разбогатеете.
– Именно, – пелеринка за чешуйчатой головой Инвестора быстро затрепетала – его явно что-то позабавило. – Через двести лет вам хватит средств купить наш секрет межзвездных перелетов. Или, возможно, ваша фракция механистов откроет его сама благодаря исследованиям.
Слова инопланетянина задели Африэля. Ему, как члену фракции перестроенных, было не по душе упоминание противников-механистов.
– Не стоит во всем доверяться одним техническим знаниям, – сказал он. – Взгляните на языковые способности у нас, шейперов. Благодаря этому наша фракция куда лучше подходит на роль торгового партнера. Для механиста же все Инвесторы одинаковы.
Инопланетянин заколебался. Африэль улыбнулся. Последней фразой он затронул личные амбиции пришельца – и намек был понят. Вот где всегда ошибались механисты. Они пытались относиться ко всем Инвесторам единообразно, каждый раз пользуясь одними и теми же алгоритмами. Им не хватало воображения.
Но что-то с механистами делать придется, подумал Африэль. Одними мелкими, пусть и смертоносными столкновениями отдельных кораблей в Поясе астероидов и ледяных кольцах Сатурна уже не обойтись. Обе фракции постоянно маневрировали, выискивали возможность для решающего удара, переманивали друг у друга лучшие таланты, не брезговали засадами, покушениями и промышленным шпионажем.
Капитан-доктор Саймон Африэль давно был мастером этого дела. Вот почему фракция перестроенных отдала миллионы киловатт, чтобы оплатить его перелет. Афри-эль получил докторские степени по биохимии и инопланетной лингвистике, магистерскую – по проектированию магнитного оружия. Ему было тридцать восемь лет, во время зачатия его перестроили по передовым технологиям. Гормональный баланс слегка изменили, чтобы компенсировать долгие периоды жизни в состоянии невесомости. У него не было аппендикса. Строение сердца обновили для большей эффективности, а толстую кишку изменили для производства витаминов, которые обычно создают кишечные бактерии. Благодаря генной инженерии и строгой подготовке в детстве его коэффициент интеллекта равнялся ста восьмидесяти. Не самый гениальный из агентов Совета Колец – но один из самых психически стабильных и надежных.
