– Разве?
– Я решила, что именно по этой причине ты рванулся к ней через весь зал, подобно Оскару, почуявшему бисквит. – Оскаром звали золотистого ретривера Мэтью; пес был знаменит не умом, а исключительной преданностью хозяину. – Это было крайне невежливо, Джеймс. Бросить посередине танца такую милую девушку, как Корделия Карстерс.
– А я считал, что ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы подумать, будто я бросаюсь к любой симпатичной девице, попавшей в поле зрения, – уязвленным тоном произнес Джеймс. – Может быть, она напомнила мне давно умершую тетушку.
– Моя мать – твоя родная тетка, однако я никогда не замечала у тебя такого энтузиазма при встрече с ней, – улыбнулась Анна, и ее синие глаза сверкнули. – Итак, где же вы познакомились с Грейс Блэкторн?
Джеймс быстро взглянул в сторону Грейс, которую как раз представляли Чарльзу Фэйрчайлду. Бедная Грейс. Вряд ли она сочтет Чарльза хотя бы в малейшей степени интересным. Джеймсу более или менее нравился старший брат Мэтью, они были практически одной семьей, но Чарльза в жизни интересовало только одно: политика общества Сумеречных охотников.
Грейс кивала и вежливо улыбалась. Джеймс подумал: может быть, нужно прийти к ней на помощь? Наверняка мир Аликанте с его драмами, политическими интригами и борьбой за власть был совершенно чужд и непонятен Грейс.
– А сейчас ты думаешь, что обязан избавить ее от Чарльза, – произнесла Анна, проводя рукой по напомаженным волосам. – И я тебя прекрасно понимаю.
– Разве тебе не нравится Чарльз? – Джеймс был слегка удивлен. Анна легко мирилась со слабостями и недостатками окружающих и вела себя так, словно этот мир лишь забавлял ее. Люди нравились ей крайне редко, за небольшими исключениями, но еще реже случалось, чтобы ей кто-то не нравился.
– Я не могу одобрить все его решения, – произнесла Анна, тщательно подбирая слова. Джеймс не понял, что за «решения» она имела в виду. – Но ты, Джейми, иди, спасай ее.
Джеймс успел сделать лишь несколько шагов, когда мир вокруг него завертелся и изменился до неузнаваемости. Анна исчезла, смолкли музыка и смех: теперь вокруг Джеймса клубились серые бесформенные тени. Он слышал лишь стук собственного сердца. Пол под ногами накренился, словно палуба тонущего корабля.
«НЕТ!» – беззвучно крикнул он, но крик не мог остановить, прекратить это. Тени вздымались вокруг, вселенная превращалась в серое ничто.
Мальчик повел Люси по коридору и открыл первую попавшуюся дверь – это оказалась бильярдная. Но он не закрыл за собой дверь, лишь зажег волшебный светильник на каминной полке, и поэтому Люси закрыла дверь сама и на всякий случай повернула ключ в замке.
Потом резко развернулась и грозно уставилась на неизвестного.
– Какого дьявола ты здесь делаешь? – сурово произнесла она.
Мальчишка усмехнулся. Люси с удивлением отметила, что он выглядит совершенно так же, как в ту ночь – на шестнадцать, может быть, семнадцать лет. Он был таким же стройным, и теперь, при свете лампы, она увидела, что лицо его имеет странный, неестественный бледный цвет, нет, даже не бледный, а болезненно-синюшный; зеленые глаза, обведенные темными кругами, лихорадочно блестели.
– Я был приглашен, – ответил он.
– Этого не может быть, – возразила Люси и подбоченилась. Волшебный свет вспыхнул ярче, и она заметила, что в комнате царит беспорядок: кто-то опрокинул графин с вином, бильярдный стол был сдвинут с места. – Тебя в младенчестве украли феи, и ты живешь в лесу.
Услышав это, парень расхохотался. Улыбка у него была точно такая же, как тогда, в лесу.
– Это ты так про меня подумала?
– Ты же рассказывал мне про ловушки фэйри! – защищалась она. – Ты появился из леса, а потом исчез в лесу…
– Я вовсе не фэйри и не похищенный ребенок, – сказал он. – Сумеречным охотникам тоже известно об этих ловушках.
– Но у тебя нет рун, – заметила она.
Он взглянул на свои руки, обнаженные до локтя. Каждому Сумеречному охотнику, достигшему десяти лет, наносили на тыльную сторону доминантной руки особую Метку, руну Ясновидения, чтобы помочь им овладеть Зрением. Но единственной отметиной на руке незнакомого мальчика был старый шрам от ожога, на который Люси обратила внимание еще тогда, в лесу.
– Нет, – подтвердил он. – У меня нет рун.
– Ты не сказал, что ты Сумеречный охотник. – Она оперлась о бильярдный стол. – Ты так и не сказал мне, кто ты такой.
– Я тогда не думал, что это имеет значение, – вздохнул он. – Я решил, что к тому времени, когда ты станешь настолько взрослой, что сможешь задавать вопросы и требовать ответов, ты утратишь возможность видеть меня.
Люси показалось, что ледяная рука прикоснулась к ее позвоночнику.
– А почему я должна была потерять возможность тебя видеть?
– Ты способна догадаться обо всем сама, Люси, – мягко произнес он. – Тебе не показалось, что никто из гостей в бальном зале не заметил меня? Ведь никто не приветствовал меня, не взглянул в мою сторону, даже твой отец.
Она молчала.
– Дети иногда могут видеть меня, – продолжал он. – Но другие – крайне редко. Люди, достигшие твоего возраста, меня не видят.
– Что ж, благодарю за комплимент, – негодующим тоном воскликнула Люси. – Я пока не считаю себя старухой.
– Нет, – губы его тронула улыбка. – Нет, ты не старуха.
– Но ты сказал, что тебя пригласили, – упорно продолжала Люси. – Как это возможно, если никто не видит тебя, хотя я никак не могу понять, почему…
– Были приглашены все Блэкторны, – пояснил он. – Приглашение было адресовано Татьяне Блэкторн и ее семье. Я – член ее семьи. Меня зовут Джесс Блэкторн.
– Но он же умер, – выпалила Люси, не успев обдумать свои слова. Потом встретилась с юношей взглядом. – Выходит, ты – призрак?
– Ну, – хмыкнул он, – в общем, да.
– Так вот почему ты сказал «даже твой отец», – вслух размышляла Люси. – Ведь он может видеть призраков. Все Эрондейлы могут. Мой брат, мой отец – они тоже должны были тебя увидеть.
– Я отличаюсь от обычных призраков, и если ты меня видишь, значит, ты – необычная девушка, – сказал Джесс. Теперь, когда она узнала, кто он такой, сходство бросалось в глаза. Он был таким же высоким, как Татьяна, и у него были правильные, точеные черты лица, как у Габриэля. Но волосы, черные, как смоль, он, должно быть, унаследовал от отца. В жилах его смешалась кровь Блэкторнов и Лайтвудов.
– Но я же могу прикоснуться к себе, – возражала Люси. – Я прикасалась к тебе в лесу. Ты вытащил меня из ямы. Никто не может дотронуться до призрака.
Он пожал плечами.
– Можешь представить себе, что я стою на пороге. Я не могу выйти из двери и знаю, что мне никогда не позволят вернуться обратно, внутрь, в мир живых. Но дверь еще не закрылась за мной.
