Еще он видел в зеркале Кристофера и Томаса, точнее, их макушки. Томас стоял, скрестив руки на груди. Кристофер протягивал руку, чтобы взять что-то со стены.
Мэтью с проворством лисицы вскочил на ноги и рывком поднял Джеймса. Едва успел Джеймс подняться, как над головой у него просвистела стрела. Раздался звон стекла, Мэтью бросился на Джеймса и сбил его с ног. Они снова покатились по полу, и Джеймс про себя выругался: из него чуть не вышибли дух во второй раз за пять минут.
Он перекатился по полу, сел, плечом отпихнул Мэтью и, взглянув на друзей, увидел, что Томас с безумным видом уставился на Кристофера, который сжимал в руках один из луков, украшавших стены.
– Если кого-то из вас интересует вопрос о том, являются ли эти штуки чисто декоративными, – пробормотал Джеймс, поднимаясь на ноги, – я скажу: нет, не являются.
– Пропади все пропадом, во имя тысячи ангелов, Кристофер, ты что сейчас сделал, чтоб тебе сгореть! – взревел Мэтью, вскакивая на ноги следом за Джеймсом. – Ты что, убить его хотел?
Кристофер опустил лук. Джеймсу показалось, что в доме началась суматоха: в отдалении хлопали двери, слышался топот бегущих ног. Черт подери.
– Я вовсе не собирался его убивать, – оскорбленным тоном произнес Кристофер. – Я надеялся, что шок, испытанный при виде пролетающей над головой стрелы, способствует его «скачку» в иной мир. Жаль, но ничего не получилось. Нужно немедленно придумать какой-то другой способ напугать Джеймса до полусмерти.
– Кристофер! – воскликнул Джеймс. – Поверить не могу в то, что слышу это от тебя. Поверить не могу, что ты мог в меня выстрелить.
– В идеальных лабораторных условиях вероятность положительного исхода составила бы семьдесят два процента…
– Мы не в идеальных лабораторных условиях! – рявкнул Джеймс. – Мы в бальном зале моего дома!
В этот момент кто-то изо всех сил заколотил в дверь.
– Что здесь происходит? – Это был голос Уилла. – Джеймс, ты там?
– Проклятье. Мой отец, – с безумным видом озираясь по сторонам, пробормотал Джеймс. – Послушайте, вы все – вылезайте в окна. Давайте, в разбитое окно. Я возьму вину на себя. Я скажу, что это была моя стрела.
– В бальном зале? – резонно усомнился Томас. – И кто тебе поверит, если ты скажешь, что занимался стрельбой из лука в бальном зале?
– Я на все способен! – Джеймс протянул руку к оружию Кристофера, но Кристофер обежал вокруг Томаса, словно тот был майским деревом, и спрятался за спиной друга. – Ну же, Кит, отдай его мне…
Томас выпучил глаза.
– Он хочет сказать «Потому что я Эрондейл», так, что ли?
Дверь содрогалась от ударов. Джеймс окинул друзей гневным взглядом. Они никогда не видели его таким.
– Да, я Эрондейл, – воскликнул он. – И я приказываю вам убираться из моего Института, чтобы за это наказали только меня.
– Отвечай же, Джеймс! – послышался приглушенный голос Уилла. – Зачем ты забаррикадировал дверь? Я требую, чтобы ты сказал мне, что там происходит!
– Джеймса здесь нет! – крикнул Мэтью, подходя к двери. – Уходите!
Джеймс с озадаченным видом посмотрел на Мэтью.
– Ты что?
– Я слышал, как разбилось стекло! – крикнул Уилл.
– Я тут практиковался! – ответил Мэтью.
– В бальном зале?
– Мы хотели немного отвлечь Томаса! Сегодня у него был тяжелый день! – крикнул Мэтью.
– Что? – Уилл, казалось, не поверил своим ушам.
– Вот только не надо на меня все вешать! – сердито прошептал Томас.
– Джеймс. – Мэтью положил руки другу на плечи и развернул его к себе. Прохладный ветерок, проникавший в разбитое окно, сдувал со лба Мэтью взмокшие от пота волосы. Он пристально смотрел на Джеймса зелеными глазами, которые в полумраке казались черными. Джеймс неожиданно для самого себя даже испугался этого серьезного взгляда. – Если ты хочешь попасть в серый мир, ты должен сделать это сейчас.
– Я знаю, – прошептал Джеймс. – Мат… помоги мне.
Это прозвище когда-то дал молодому человеку Уилл в честь валлийского короля Мата ап Матонви, хранителя мудрости, которому было известно все обо всем. Уилл часто говорил, что Мэтью появился на этот свет, зная слишком много. Сейчас, когда он наклонился к уху Джеймса, во взгляде его читалась печаль, порожденная этим темным знанием.
– Джейми, – прошептал его друг. – Мне очень жаль, но я вынужден так поступить. – Он сглотнул ком в горле. – Ты проклят. Ты потомок демона. Именно поэтому ты можешь видеть царство теней. Ты видишь этот выжженный мир потому, что именно там твое место.
Джеймс резко отпрянул, не сводя взгляда с Мэтью. С Мэтью, от которого пахло бренди, старого друга, знакомого чуть ли не с пеленок. Мэтью, который мог быть жесток с кем угодно, но только не с Джеймсом.
Перед глазами у него появилась серая пелена.
Мэтью побледнел.
– Джеймс, – прошептал он. – Я говорил это не всерьез…
Но Джеймс больше не чувствовал прикосновения пальцев Мэтью к своим плечам. Он не чувствовал пола под ногами. Дверь, которая вела в коридор, начала приоткрываться, но он больше не слышал голоса отца.
Мир из цветного стал черно-белым. Джеймс увидел руины черных стен, расщепленный паркет, пыль, блестевшую, как потускневшие драгоценности, на том месте, где упала Барбара. Он наклонился, чтобы прикоснуться к пылинкам, но пол ушел у него из-под ног, и его швырнуло куда-то вперед, в черное ничто.
Недавнее прошлое. Идрис, 1900 год
Джеймс, оправившись от жгучей лихорадки, вместе с семьей прибыл в родовое поместье, раскинувшееся среди изумрудных лугов и тенистых рощ Идриса. Однако он испытал странное беспокойство в тот момент, когда распахнул окно в своей спальне в особняке Эрондейл-Мэнор, и в комнату впервые за несколько месяцев ворвался свежий воздух. Возможно, причиной тому было мгновенное путешествие при помощи Портала, ведь буквально несколько минут назад он прощался с Корделией и ее родителями. Ему не давало покоя новое чувство, связавшее его с девушкой, чувство, которому он не мог найти названия – волнующее, загадочное, восхитительное. Он предпочел бы несколько дней провести на пароходе или на поезде, чтобы невидящим взглядом смотреть на проплывающий за окнами пейзаж и попытаться осмыслить свое состояние. Но прошло всего десять минут после того, как Джеймс переступил порог Сайренворта, и вот он уже снимал чехлы с мебели и зажигал колдовские огни, а его отец вслух выражал восхищение целительными свойствами воздуха Идриса.
Когда Джеймс распаковывал вещи, в комнату вошла Тесса с пачкой писем и протянула сыну маленький конверт.
– Одно для тебя, – улыбнулась она и вышла, чтобы дать ему возможность прочесть письмо в одиночестве.
Джеймс не узнал изящный женский почерк, которым был написан адрес. Первой его мыслью было: «Я же никого не знаю в Идрисе, кто мог написать мне письмо?» Но затем он догадался: Грейс.
