– Ну, – собрался с духом Томас. – Прощай, Карстерс.
– Прощай, Лайтвуд. Только не надо больше расти. Твой вид сбивает меня с толку.
Томас смотрел Алистеру вслед и ждал, что тот взглянет на него в последний раз, но Алистер дошел до угла здания и скрылся из виду, ни разу не обернувшись.
10. Верностью связан
Твоя Лейли – счастливая жена,
Она другому в жены отдана.
С ним в свадебном шатре она вдвоем
Покорною ему была во всем.
Муж молодой, вступив в свои права,
На ушко шепчет пылкие слова.
Ты еле жив, ты с тенью стал сравним,
Она в забвенье тешится с другим.
Низами Гянджеви, «Лейли и Меджнун»
[26] Хозяин таверны «Дьявол» отказался впускать Люси в комнаты «Веселых разбойников», и ей пришлось послать им записку с Полли, барменшей-оборотнем. В ожидании ответа она сидела на неудобном деревянном стуле и кипела от негодования, сознавая, что вампиры, оборотни и маги с любопытством разглядывают ее. Да, для завсегдатаев это было необычное зрелище: невысокая хрупкая девушка в шляпке, с рунами нефилимов на руках, сжимающая в пальцах топор. Какой-то водяной, мариновавшийся в углу в чане с джином, уставился на нее глазками-бусинками.
– Не желаете глотнуть? – предложил лохматый вампир, протягивая Люси полупустую бутылку можжевеловой водки.
– Она не пьет, – раздался у него над ухом сердитый голос Томаса. Вампир съежился и отпрянул. За спиной Томаса возник Кристофер, недоуменно хлопавший глазами.
– Я знала, что найду вас здесь, – торжествующе воскликнула Люси.
– Еще немного, и ты бы нас не застала, – заметил Кристофер. – Мы решили воспользоваться собственной лабораторией вместо той, что на Гровнор-сквер, поскольку Мэтью и Джеймса здесь нет. Так что можно было не волноваться о том, что мы побеспокоим или взорвем их…
Томас зашикал на него.
– Довольно, Кристофер. Люси, что происходит? Что-то случилось?
Люси вытащила мальчишек на улицу и в двух словах объяснила ситуацию, стараясь обойтись без упоминаний о Джессе. Вместо него она назвала своим источником Джессамину и сплетни, гуляющие среди сообщества лондонских призраков, которое она тут же и придумала. К счастью, ни Кристофер, ни Томас по натуре не отличались подозрительностью.
– Нам нужен Мэтью, а он, черт бы его побрал… извини, Люси… уехал к Анне, – закончил Томас, поведав Люси то немногое, что было им известно: о письме на имя Томаса, полученном Генри Фэйрчайлдом, о его решимости встретиться с Грейс, о том, что свидание было назначено на десять вечера. – Он наверняка знает, куда пошел Джеймс. Джеймс сказал, что встречается с этой девушкой на том месте, где они когда-то практиковались в сохранении равновесия.
– А вдруг мы придем слишком поздно? – воскликнул Кристофер, которого буквально трясло от волнения.
Люси взглянула на часы, укрепленные на стене здания на противоположной стороне Флит-стрит, как раз перед церковью Святого Дунстана на Западе. Отсюда было недалеко до Института. Она видела над крышами Лондона его шпиль, который ни с чем нельзя было спутать.
– Девять, – сказала Люси. – У одного из вас наверняка есть карета. Едем к Анне домой.
Четверть часа спустя Томас на Перси-стрит помогал Люси выйти из легкого двухместного экипажа Лайтвудов. На улице никого не было, хотя в окнах многих домов горел свет. Люси в полутьме заметила на крыльце дома Анны какую-то скрюченную фигуру. Это ее нисколько не удивило – дамы постоянно пачкали себе платья, сидя на ступенях у порога Анны.
Затем Люси различила относительно широкие плечи и сообразила, что это не дама, а мужчина.
Человек резко выпрямился и повернулся лицом к карете. Фонари на Перси-стрит были старыми, в их резком желтом свете предметы и лица выглядели гротескно. Люси увидела светлые волосы и злобную гримасу.
– Алистер? – В голосе Томаса прозвучало изумление.
Кристофер едва слышно застонал, когда Алистер Карстерс чуть ли не бегом бросился к их карете. Пиджак его был расстегнут, жилет измят, один конец высокого воротника отогнулся в сторону.
– Ты потерял шляпу, Алистер, – заметила Люси.
– К дьяволу шляпу, я потерял сестру! – заорал Алистер.
Люси похолодела.
– Что значит «потерял»? С Корделией что-то случилось?
– Я не знаю, черт побери, неужели это непонятно? – рявкнул Алистер. – Я отпустил ее пить чай с Анной Лайтвуд, вернулся в назначенное время, чтобы ее забрать, а они обе исчезли. Мне не следовало оставлять ее наедине с этой…
– Подумай хорошенько, прежде чем говорить об Анне, – перебил его Кристофер.
В другое время Люси нашла бы эту сцену смешной: Кристофер, который никогда ни на кого не сердился, говорит с Алистером угрожающим тоном. Но почему-то сейчас происходящее вовсе не позабавило ее.
Алистер со свирепым видом двинулся к Кристоферу, но Томас поймал его за локоть. Люси с удовлетворением смотрела на эту картину: Алистер не мог сдвинуться с места ни на дюйм, а Томас держал его, казалось бы, без малейших усилий. Даже под рукавом пиджака было заметно, как напряглись мышцы на руке Алистера, пытавшегося вырваться из железной хватки Томаса. Он был высоким и сильным на вид, но с Томасом ему, судя по всему, было не справиться.
– Спокойно, Алистер, – произнес Томас. – Я понимаю, что ты беспокоишься о сестре. А мы беспокоимся о Джеймсе. Не будем устраивать потасовку прямо на улице и мирно обсудим все в карете.
Алистер упрямо выставил челюсть и со злобой воззрился на Томаса.
– Отпусти меня, – прорычал он. – И перестань постоянно называть меня по имени. По-моему, ты уже не жалкий школьник, который целыми днями таскался за мной хвостом.
Щеки у Томаса стали красными, и он отдернул руку, словно обжегся о рукав Алистера.
– Прекратите это! – воскликнула Люси. Бедный Томас, он всего лишь хотел как лучше, пытался успокоить Алистера. – Скорее всего, Мэтью сейчас с Анной и Корделией. Он в состоянии присмотреть за…
Алистер скорчил презрительную гримасу.
– По-твоему, я должен обрадоваться, услышав, что она где-то разгуливает с Мэтью? Думаешь, я не могу отличить нормального человека от спившегося алкоголика? Поверь мне, таких, как он, я распознаю за милю. Если по его вине хоть один волос упадет с головы Корделии…
К счастью, в этот момент послышался стук колес экипажа по мостовой. Все обернулись и увидели карету Консула, подъезжавшую к дому Анны. Дверь кареты открылась, и появилась Корделия, а следом за ней – Мэтью, державший в руке какой-то сверток из бархата.
