– Он не просто вызвал демона, – добавила Люси. – Вспомните, что говорил Рагнор: Гаст вызвал демона с использованием магии измерений, таким образом, чтобы тот не боялся солнечного света.
Все переглянулись. Корделия знала, о чем думают остальные: кто же мог нанять Гаста? Неужели у этого существа не было иного мотива, кроме как сеять смерть, болезни, проливать кровь?
Томас провел ладонью по густым волосам.
– Если поймать этого демона в ловушку и убить его, что станется с больными? Их состояние улучшится?
Джеймс печально покачал головой.
– Больные не исцелятся. Нам все равно понадобится противоядие. Но атаки ядовитых демонов прекратятся, и это будет неплохим началом. – Он положил книгу на стол. – Анклав уже несколько дней безуспешно разыскивает этих демонов – как они могли догадаться, что на нас напали отпрыски давно вымершей твари? Но теперь мы знаем, что это демон-мандихор…
– Из рассказов о демонах Мертихувар я помню, что они живут в пространстве между мирами, – медленно проговорила Корделия. – Например, это может быть граница между странами, или же середина моста. В общем, такое место, которое не принадлежит ни одному, ни другому «берегу».
Джеймс снял очки и в задумчивости прикусил губу.
– Когда я попал из бального зала в царство теней, – сказал он, – я увидел, среди прочего, Тауэрский мост. Он излучал странный алый свет. Я думаю, что…
Мэтью внезапно выпрямился.
– Мы знаем, что Гаст вызвал демона, находясь на каком-то мосту, – воскликнул он. – Место, не принадлежащее ни одному, ни другому берегу, как сказала Корделия. А вдруг этот демон до сих пор обитает там?
– Значит, если мы отправимся на Тауэрский мост с пиксидой, то сможем захватить мандихора? – спросила Люси. – И тогда демоны-хора исчезнут – как будто их убили?
– Да, но сначала необходимо где-то раздобыть пиксиду, – резонно заметил Кристофер. – А это будет нелегко.
– Но это возможно, – сказал Мэтью. Волосы у него растрепались, галстук съехал набок, и он непрерывно постукивал кончиками пальцев по подлокотнику своего кресла. – Допустим, большая часть их была уничтожена после Механической войны, но…
– Несколько штук осталось, – подхватил Джеймс. – Однако, к несчастью, они находятся в Идрисе.
– Я боялся, что ты скажешь именно это, – пробормотал Мэтью и снова потянулся за выпивкой. – Мне кажется, Конклав сразу заметит, если мы исчезнем из Лондона, появимся в Идрисе и в поисках магического ящика начнем рыскать по Гарду с видом искателей сокровищ.
Джеймс устало взглянул на друга.
– Пиксиды, принадлежащие Конклаву, находятся в Идрисе. Но существуют и другие. Нам нужна всего лишь одна. В Лаймхаусе есть лавка…
– Погоди, – перебила его Корделия. – Ящичек, украшенный алхимическими символами… А уроборос, это ведь тоже алхимический символ, верно? Мэтью, помнишь, мы же видели какую-то шкатулку с изображением свернувшегося змея? В Адском Алькове?
Мэтью вздрогнул.
– Да, – пробормотал он. – В спальне Гипатии Векс. Деревянная шкатулка с выжженными на боковых стенках изображениями змея, который глотает собственный хвост. Вполне естественно: Гипатия обожает коллекционировать всякие затейливые безделушки.
– Превосходно, – заявил Кристофер. – Значит, остается сказать ей, что нам нужна эта шкатулка, и все.
– Вперед, если тебе очень хочется превратиться в буфет с китайским фарфором, – усмехнулся Джеймс. – Гипатия недолюбливает Сумеречных охотников. – На лице его снова появилось задумчивое выражение. – Однако ты подала нам хорошую идею, Маргаритка. Должен существовать какой-то способ раздобыть эту штуку.
– Можно ограбить Адский Альков, – предложил Томас.
– В черных масках, – с готовностью подхватила Люси. – Как разбойники на большой дороге.
– Только глупцу может прийти в голову ограбить Гипатию, – отрезал Мэтью. – А пока ни у кого еще не возникало повода назвать Мэтью Фэйрчайлда глупцом. По крайней мере, я не хотел бы, чтобы это было сказано в моем присутствии. Я буду крайне недоволен.
– Мне кажется, Кристофер прав, – заметила Корделия. – Следует попросить эту вещь у Гипатии.
На лице Кристофера появилось одновременно ошеломленное и благодарное выражение.
– Ты так считаешь, правда?
– Но просить будем не мы, – продолжала Корделия. – Она недолюбливает Сумеречных охотников, это верно. Но существует по крайней мере один Сумеречный охотник, к которому это не относится.
– Маргаритка, дорогая, как я рада всех вас видеть, – объявила Анна. – Хотя это нарушение всех правил приличия, являться к чаю без приглашения. У меня просто не хватит сладкого на всех. Девушки получат бисквиты, а молодые люди не получат ничего. Другого способа разделить десерт, не обидев никого, у меня нет.
Квартира на Перси-стрит по-прежнему представляла собой островок жизнерадостного хаоса. Наверное, со дня визита Корделии хаоса стало даже больше. С драгоценной рукояти одного из кинжалов, торчавших в доске над камином Анны, бесшабашно свисала обшитая кружевом лента. Корделия заподозрила, что это лента из женского корсета. Диван, обитый золотистой тканью, и разномастные стулья были заняты. Томас, слишком высокий для кресел и стульев, растянулся на коврике у камина, закинув ноги на ведерко для угля. На маленьком столе Анна с видом щедрой хозяйки расставила чашки, нечто вроде кекса с изюмом, который она назвала «бармбрэк»
[36], и «бисквит королевы Виктории», купленный в ближайшей кондитерской.
– Это несправедливо, – возразил Джеймс.
– Мир вообще несправедлив, дорогой мой, – ответила ему Анна. Она сидела на подлокотнике просторного кресла, в котором устроился Кристофер, покачивая ногой, обутой в мужской сапог; время от времени она лениво протягивала руку и перебирала волосы Томаса. Мягкие блестящие пряди скользили между ее длинными пальцами, покрытыми шрамами. – Конечно же, я предложила бы пирог тебе, мой милый кузен, если бы считала, что это облегчит твою душевную боль.
Томас бросил на нее усталый, но любящий взгляд.
– Мне кажется, что в моем случае помощь пригодится больше, чем сладкое.
– Полностью согласна, – ответила Анна. – Расскажите мне, в чем дело.
Пока Джеймс объяснял, что им нужна пиксида – не уточняя, зачем, но намекнув, что это имеет какое-то отношение к недавним нападениям демонов, – Корделия переводила взгляд с него на Анну. Ей казалось, что эти двое больше похожи на родных брата и сестру, нежели Джеймс и Люси, или Анна и Кристофер. У них были одинаковые волосы, черные, как вороново крыло, точно такие же, как у Уилла и Сесили, и похожие черты лица, точеные, немного угловатые. Оба пользовались интеллектом как броней – острый ум и остроумные ответы защищали их ранимые сердца.
