Ко всеобщему удивлению один молодой офицер — Ди Цин — сам вызвался идти в бой. Он попросил, чтобы его назначили командиром авангарда и позволили возглавить поход против Западной Ся. Лу Шоуцинь видел, что он молод, и пусть не имеет опыта, но способен на дерзкие и отважные поступки. Он выполнил просьбы юноши.
Ди Цин обладал изящной внешностью и опасался, что из-за этого враг не воспримет его всерьез. Поэтому перед каждым сражением он распускал собранные в узел волосы и надевал медную маску, изображающую искаженное злобой лицо. В ее прорезях горели его пылающие воодушевлением глаза. Сжимая в руке пику, Ди Цин сражался в первых рядах, не зная пощады. Никогда еще солдаты из царства Ся не встречали такого воина. Один только его вид уже вселял в их души страх, а от ловких ударов пики и вовсе никто не мог укрыться. Армия царства Ся была разбита в пух и прах и бросилась в бега. Войско Ди Цина вышло победителем из всех сражений. С тех пор и началась история блистательных побед Ди Цина.
Второй министр, Фань Чжунъянь, заведовавший военными делами на северо-западе страны, по достоинству оценил этого молодого генерала, но заметил: «Полководец без знаний — это просто безрассудный невежа». Он подарил Ди Цину книгу: «Комментарий Цзо»
[45]. С тех пор тот усердно учился и стал первоклассным командиром, обладающим и доблестью, и умом. После десяти лет войн с Западной Ся и бесчисленных подвигов Ди Цина сделали главой Верховного военного совета.
Деревня Дицзяшэцунь находится в уезде Вэньшуй провинции Шаньси, сейчас там расположен храм Ди Цина. Изначально он назывался храмом предков Ди, его построил сын Ди Цина, Ди Цзы, в 1060 году. Миновали сотни лет, скульптуры и залы практически полностью разрушились. Храм реставрируют
Однако у Ди Цина был не только высокий статус. В эпоху Сун всем рядовым на лицах вырезали иероглифы — названия частей, к которым они принадлежат: чтобы не сбежали. Ди Цин начинал службу солдатом, и на его лице, конечно, тоже были иероглифы. Император Жэнь-цзун решил, что такое увечье не соответствует новому статусу Ди Цина, и милостиво разрешил ему свести шрамы с помощью снадобья. Но Ди Цин сказал: «Император, вы сделали меня главой Верховного совета за мои заслуги, не побрезговав низким происхождением. Так чего мне бояться презрения других людей? Я хотел бы сохранить эти шрамы, чтобы уберечь себя от распущенности и вдохновлять солдат великой династии Сун. Пусть они знают, что если будут стараться, то смогут получить даже место главы Верховного военного совета».
Ди Цин не стеснялся того, что весть о его происхождении разнесется при дворе и в народе. Когда он выходил из дома, жители столицы спешили посмотреть на генерала, на лице которого были вырезаны иероглифы. Некоторые сослуживцы посмеивались над ним: «После того, как Ду Цин стал главой Верховного совета, шрамы на его лице буквально засияли».
На это Ду Цин отвечал с легкой улыбкой: «Если вам они так нравятся, то могу такими же обеспечить, хотите?» У нахалов от стыда пропадал дар речи.
В обществе, где существовала строгая сословная иерархия, Ди Цин лишь с помощью собственных стараний занял высокий пост. Он не стыдился своего происхождения, не боялся, что люди узнают о его прошлом. Сколь сильно было его мастерство, столь же силен был и его дух.
Князь Лань Лин и медная маска
Ди Цин, надевая перед боем медную маску, подражал таким образом князю Лань Лину, жившему в эпоху Южных и Северных династий. Лань Лин, как и Ди Цин, был хорош собой — вид его не устрашал врага, поэтому на каждое сражение он надевал маску. За свою жизнь Лань Лин участвовал во множестве сражений, но более других воспета в истории битва при Маншань.
В 564 году стратегически важный для Северной Ци Лоян окружила стотысячная армия Северной Чжоу. Князь Лань Лин с отрядом из пятисот кавалеристов прорвал окружение и пробился к городским стенам Лояна, чтобы помочь его отстоять. Но солдаты городского гарнизона подумали, что это хитрая ловушка врага — так их хотят обманом заставить открыть ворота, — и не откликнулись на призывы Лань Лина. Тогда он снял маску и обнажил свое прекрасное лицо. Городской гарнизон узнал его, солдаты воспрянули духом и вместе с Лань Лином вынудили врага отступить. Чтобы отпраздновать победу, бойцы написали песню «Князь Лань Лин вступает в бой» и танцевали под нее, надев медные маски. С тех пор слава о Лань Лине разнеслась по всей Поднебесной.
Лян Хунъюй бьет в барабаны
На длинном полотне китайской истории можно увидеть немало выдающихся героев-мужчин. Но есть на нем и героические женщины, оставившие не менее яркий след. В одной старой пословице говорится: «Платок не хуже бровей и бороды»
[46]. Есть и еще одно примечательное выражение: «Женщина может держать на себе половину неба». Найдется немало женщин с каменной волей и непоколебимым духом, которые подтвердят истинность этих слов. Одна из них — Лян Хунъюй.
Лян Хунъюй была женой полководца Хань Шичжуна, жившего в XII веке. Она родилась в семье военных, с детства отличалась благородством и любовью к справедливости. Когда ее род обнищал, ей пришлось стать дорогой куртизанкой. Но ей были чужды пороки, присущие продажным женщинам.
После очередной победы военачальник Тун Гуань решил организовать торжественный прием и для увеселения пригласил куртизанок. Именно на этом празднике и познакомились Лян Хунъюй и Хань Шичжун, который тогда был простым офицером. Однако Лян Хунъюй сразу же распознала в нем великого человека и решила стать его спутницей. Позже, когда Хань Шичжун совершил множество подвигов и поднялся до звания генерала, он официально взял Лян Хунъюй в жены.
Лян Хунъюй не владела военным искусством, но была женщиной просвещенной, отличалась особенной мудростью. Она стала Хань Шичжуну хорошей женой и даже сражалась с ним плечом к плечу.
В ИЗО году полководец Учжу вместе со своей армией вторгся в Ханчжоу. Он похитил множество сокровищ и попытался скрыться с ними, перейдя северные границы. Но там его уже ждали Хань Шичжун и Лян Хунъюй с восемью тысячами солдат. Враг явно превосходил их силами, поэтому нужна была хитрая стратегия. Лян Хунъюй, указывая на бескрайние камышовые болота, сказала:
— Мой генерал, давайте устроим засаду и заманим сюда вражеское войско. Так мы разом с ними разделаемся.
Хань Шичжун одобрил ее идею:
— Хорошо, госпожа, последуем вашему хитрому плану! Я усыплю бдительность врага и заманю его в ловушку.
— А я поднимусь на вершину горы и буду бить в барабаны, поднимая дух вашего войска!
