— О-хо-хо! — тихонько проронила Джин.
— Это ненормально.
— Нет, вот надевать собачий ошейник был бы ненормально. Это же всего лишь… ну, это чертовски похоже на двух по уши влюбленных.
Эшли закряхтела, словно ее тошнило, но Джин, погрязнув в нравоучениях, проигнорировала это.
— Было бы ненормально, если бы принуждение вошло у него в привычку. Если бы он ежедневно называл тебя именем Кристал. Но это же была случайность, Эш, это случилось всего единожды. Он был не в себе. Эй, умирающая?! И сколько ты еще будешь на него дуться?
—Всю жизнь, — упрямо заявила Эшли. — Я не могу плюнуть на это и растереть. Когда он… во мне, я только об этом и думаю, а когда ему удается распалить меня, я просто в бешенстве и на него, и на себя.
— Погоди немного, — посоветовала Джин, усаживаясь напротив нее. — Ты замужем всего неделю. Четыре месяца назад ты даже не знала своего мужа, и, конечно же, не планировала забеременеть. Настанет день, когда ты вновь обретешь душевное равновесие.
— И тогда я приду в себя и разведусь с этим ублюдком, — злобно изрекла Эшли.
— Или так, или ты, наконец, перестанешь упрямиться и смиришься с тем, что любишь его, а он любит тебя, и да будет так во веки веков, аминь.
— Благодарствую, ваше преподобие!
— А пока, пойдем-ка развесим туалетную бумагу на кустики во дворе у Кристал
[25]
.
От этого настроение Эшли улучшилось. Прежде всего, ей впервые на ее памяти не нужно было работать. Она оставила работу на следующий же день после того, как решила выйти замуж, пообещав начальнику, что изредка сможет выполнять некоторые поручения. А самое приятное, что ей выплачивают двухнедельное выходное пособие, и у нее нет необходимости тратить эти деньги больше ни на что, кроме как на Рождественские подарки.
Рождество… Из-за того, что произошло за последние пару месяцев, она совершенно позабыла о предстоящих праздниках. До Рождества оставалось всего-навсего недели две, и на этот раз у нее есть деньги на подарки.
Улыбаясь, Эшли нажала кнопку громкоговорителя на телефоне и набрала свой банк, желая узнать, не пришел ли уже на ее счет денежный перевод. Зарплата за целых две недели, и не нужно тратить ни пенни на квартплату, питание и коммунальные услуги!
— Хочешь сделать покупки к Рождеству? — спросила она у Джин, вводя номер своего счета.
— Вот это другое дело! — одобрительно сказала та, захлопнув журнал. — Возможно, нет худа без добра, а его деньги определенно подпадают под категорию добра.
— Я не собираюсь трогать его деньги, — упрямо заявила Эшли. — У меня есть свои.
— О! Конечно, это очень разумно, — промолвила Джин с интонацией, явственно демонстрирующей, что думает она совершенно противоположное. — Скажи-ка, а ты не угощаешься, случаем, теми моими таблеточками?
Эшли показала ей язык, и в это самое мгновение на линии послышался механический голос автоответчика.
— Ваш баланс… по состоянию на четвертое… декабря…тридцать тысяч… семьсот… шестьдесят два… доллара… и тринадцать…центов.
— Что?! — воскликнула Эшли.
— И какое же выходное пособие они тебе заплатили? — поинтересовалась Джин.
— Ох, тут, должно быть, какая-то ошибка.
Однако последовавший вслед за этим звонок ее банковскому агенту подтвердил, что никакой ошибки не было. На счет, в самом деле, поступила ее последняя зарплата… а тридцать тысяч баксов были переведены электронным платежом в день ее свадьбы.
Эшли вонзила палец в кнопку быстрого вызова, дозваниваясь до офиса Виктора.
— «Лоуренс и партнеры», — пропела его секретарша.
— Пожалуйста, могу я поговорить с Виктором?
— Позвольте узнать, кто ему звонит?
— Скажите, что это Эшли Лоренц.
— О-о! Чёр... Чрезвычайно рада слышать, миссис Лоуренс!
— Лоренц.
— Э-э-э… да. Такое удовольствие говорить с вами, но вам просто необходимо прийти в офис, чтобы все сотрудники познакомились с вами лично.
— Я так и сделаю. А теперь могу я поговорить с Виктором? Это срочно.
— Сию секунду, мэм.
Послышался щелчок, перелив музыкальной заставки, и Виктор уже на связи.
— Эшли? Что случилось? Что-то с ребенком? С тобой все в порядке?
— Черт! Нет! Со мной не все в порядке! — заорала она. Джин, сидевшая напротив нее и угощавшаяся овсянкой, разлила молоко. — Я собиралась сегодня сделать кое-какие покупки и проверила свой счет. Представь себе мое удивление, когда я обнаружила, что мой банк, похоже, выплачивает мне шесть тысяч процентов.
Он раздраженно фыркнул.
— Это все? Господи Боже, ты напугала меня до чертиков! Слушай, рабочий телефон моего бухгалтера забит у тебя в скоростном наборе. Его зовут Вильям Элонг. Просто скажи ему, сколько денег тебе нужно, и он выпишет тебе чек. Так что…
— Мне не надо еще денег! Я хочу, чтобы ты не прикасался к моему личному счету!
— Почему?
Она прикрыла глаза, услышав в его голосе неподдельное недоумение. Думай о тихих берегах, о золотых закатах. Спокойствие, только спокойствие.
— Потому что это мой счет. Если ты продолжишь заваливать его деньгами, ты пожалеешь.
— Что ты собираешься делать?
— Потратить их! — выкрикнула Эшли, отшвырнув трубку телефона. Джин обеспокоенно смотрела на подругу, пока та выбивала короткую барабанную дробь пальцами по столу. Наконец она вскочила.
— Надевай пальто, — гаркнула Эшли, и Джин поспешила подчиниться.
* * *
— Вот держи, дружище!
— Спасибо, Черри, — бездомный мужчина, тот самый через которого она переступила в тот давний день, когда впервые завтракала с Виктором, послушно взял предложенный чек. Он взглянул на сумму и глаза его широко раскрылись. Он прищурился.
— Это что — шутка, краля?
— Не-а.
— Но на чеке не стоит получатель.
— Это потому, что я не знаю, как вас зовут. Давайте пойдем и откроем для вас счет. Вам выдадут платежную карточку, и вы сможете снимать деньги, когда захотите.
Она ухватила опешившего мужчину за локоть и потащила с тротуара.
— Этого не может быть, — доверился Джин мужчина, пока они пешком шли в банк. Бездомный оказался в прошлом прорабом строительной бригады. — Думаю, я поел протухшей курицы или еще чего-то такого, и теперь у меня такие невероятные глюки.
