Врачи, проводившие вскрытие, были озадачены ужасным состоянием мозга больного. Это не был обычный инсульт: короля никогда не парализовало, а способность говорить восстановилась после короткого промежутка времени. Вскрытие показало, что хотя прочие органы были в норме, а в мозге не было ни кровотечения, ни отека, ни опухоли, однако обычно кристально чистая спинномозговая жидкость, циркулирующая в нем, смешалась с сывороткой – белковой частью крови. Как мы знаем сегодня, это означает, что гематоэнцефалический барьер был разрушен.
В своей книге 2003 года «Больные Стюарты» (The Sickly Stuarts) Фредерик Холмс, почетный профессор Медицинского центра Университета Канзаса, написал, что единственным возможным объяснением является то, что король вдохнул за раз большое количество ртути. Это одно из немногих веществ, способных пересечь гематоэнцефалический барьер, защищающий организм от воздействия яда. Незначительные дозы ртути не вызывают немедленного проявления болезни, но серьезная доза яда могла из легких попасть в мозг, разрушая клетки и провоцируя симптомы, схожие с инсультом. Каким бы ничтожным ни был шанс Карла на выздоровление после столь серьезной травмы мозга, его погубили убийственные усилия врачей, пытавшихся вылечить короля.
Несколько лет спустя сэра Исаака Ньютона, отца современной физики, едва не постигла та же участь, что и Карла. Ньютон тоже экспериментировал со ртутью, свинцом, мышьяком и сурьмой, хотя и не занимался процессами быстрого обогащения. Ему хотелось понять химические реакции, связанные с превращением одного вещества в другое, и Ньютон плавил металлы на открытом огне, вдыхая пары. «Смешав соль и ртуть, – писал он в своем дневнике, – я поставил их на огонь, стремясь испарить вещество. Соль быстро выпарилась, а ртуть застыла твердым шероховатым комком». Ньютон даже попробовал токсин на вкус, описав его как «сильный и невероятно кислый». Он обрушил на себя дополнительное воздействие ртути, выкрасив большую часть стен в красный: цвет создавали с применением киновари, богатой ртутью.
Весьма эксцентричный, в 1693 году в возрасте 50 лет Ньютон превратился в затворника и твердил друзьям, что более никогда не хочет видеть их, демонстрируя манию преследования. Также он страдал от паранойи, потери памяти, бессонницы и отсутствия аппетита – все это симптомы отравления ртутью.
В 1979 году нейтронно-активационный анализ и атомно-абсорбционная спектрометрия пряди волос Ньютона (предположительно снятой с него после смерти, в 1727 году) показал, что его организм содержал примерно в четыре раза выше нормы свинца, мышьяка и сурьмы, а ртути – в пятнадцать раз выше нормы. Можно только предполагать, что в 1693 году уровень содержания тяжелых металлов в волосах Ньютона был бы еще больше.
В отличие от бедняги Карла, который, очевидно, пострадал именно из-за взрыва, Ньютон пережил длительное воздействие яда, когда убрал прочь ядовитые котлы и сосредоточился на оптике, нумерологии, астрономии и прочих несмертельных областях. Всего спустя шесть месяцев он вновь вернулся к привычному расположению духа, которое было немногим лучше, чем до отравления, и дожил до восьмидесяти четырех лет.
Часть 2
Ядовитые хроники: слухи об отравлении королей в разрезе научного анализа
Естественная болезнь, случайное отравление – или убийство?
История сохранила множество свидетельств о членах королевских семей, аристократах и придворных художниках, которые, если верить документам, были отравлены. Но можно ли утверждать, что их рвота, их перепачкавшие простыни болезни – результат действия мышьяка или ядовитой косметики, лекарств или окружающей среды? В этой части мы рассмотрим двадцать историй о предположительном отравлении именитых особ: изучим последние дни их жизни, выводы современной экспертизы и анализа останков (если таковые были сделаны).
Надо сказать, что даже в случае отсутствия тела современные исследователи могут определить вероятную причину смерти – на основе подробных отчетов о ходе болезни и посмертном вскрытии. В эпоху Ренессанса врачи тщательно конспектировали течение заболевания королевской особы – скорее всего, желая избежать обвинений в халатности или преднамеренном убийстве. Они фиксировали наличие температуры и иных симптомов, а также назначаемые пациенту лекарства. Результаты аутопсии также остались на бумаге. Благодаря этим записям современные врачи могут сделать предположение, имел место яд или же смерть наступила вследствие естественных причин (и что это были за причины).
Новые технологии (такие как масс-спектральный или нейтронно-активационный анализ) позволяют обнаружить наличие яда в останках и, основываясь на его уровне, сделать вывод о его природе. Дали пациенту смертельную дозу, рассчитывая убить его, или же дело в используемом лекарстве или украшениях, которые носил покойный? В четырех интригующих случаях, о которых я расскажу далее, кажется, будто врач намеренно подносил больному не целебный бальзам, а яд в чаше.
Глава шестая
Генрих VII Люксембургский, император Священной Римской империи (1275–1313)
8 августа 1313 года в разгар удушливого итальянского лета тридцативосьмилетний император Священной Римской империи Генрих VII Люксембургский выступил на юг из Пизы во главе огромной армии. Враги императора в ужасе трепетали: впереди ждали ожесточенные сражения, осада городов, сожженные посевы, пожары, изнасилования, убийства, завоевания.
Спустя шестнадцать дней, всего в шестидесяти восьми милях от цели, император умер, отравленный вином для причастия. В 2013 году итальянские исследователи во время анализа останков Генриха нашли подтверждение теории об отравлении ядом, но вовсе не ядом из вина.
В 1308 году немецкие епископы и принцы избрали Генриха – правителя небольшого герцогства, вклинившегося между Германией и Францией, – новым королем римлян и избранным императором Священной Римской империи. Однако на трон он мог взойти только после коронации в Риме. Новый монарх жаждал отправиться на юг и принять правление, не подозревая, что золотой королевский титул был лишь блестящей наживкой.
Спустя более чем три столетия после падения Римской империи, в 800 году н. э., Карл Великий воскресил титул императора – и это монаршее звание будет хромать по страницам истории более тысячи лет, пока в 1806 году Наполеон не казнит его из милосердия. Знаменитый французский философ XVIII века Франсуа-Мари Аруэ, более известный как Вольтер, лихо заявил: «Священная Римская империя не была ни священной, ни римской, ни империей». Он был прав.
Своей фамилией Наполеон был обязан конфликту между гвельфами и гибеллинами.
Так что же это было? Анахронизм. Потрепанная корона, сорванная с обломков утраченной мечты. Слабо организованный политический союз враждующих сторон, с императором, который играл роль раздраженного директора школы, наказывающего непослушных детей с мечами наперевес. И все же титул обладал соблазнительным очарованием, перед которым мало кто мог устоять, несмотря на постоянные конфликты в итальянских владениях императора.
В Италии XI века трения между папами и императорами Священной Римской империи переросли в гражданскую войну. Гвельфы поддерживали папу, духовного наместника Бога на земле, а гибеллины – императора, наместника временного. Любопытная историческая деталь: своей фамилией Наполеон был обязан именно этому конфликту. В XII веке его флорентийские предки называли себя Буонапарте – «хорошая партия», – ибо принадлежали к числу гибеллинов.
