Юхан предлагал тюремщикам множество вариантов решения задачи: Эрика можно было задушить пуховой подушкой; пустить кровь – якобы в медицинских целях, но чересчур много; отравить опиумом или мышьяком. В феврале 1577 года до Юхана дошли слухи об очередном заговоре, участники которого намеревались освободить Эрика и посадить его на трон. Очевидно, это стало последней каплей.
Похоже, Юхан спланировал отравление весьма тщательно. В случае болезни королевской особы протокол требовал, чтобы команда лекарей – не менее дюжины – обслуживала пациента, совещалась и консультировалась друг с другом, а также оставляла подробные записи и отчеты о симптомах и методах лечения. Однако официальный отчет о последней болезни Эрика написан двумя священниками, притом весьма расплывчато. Эрик уже много лет страдал от болей в груди и животе, говорили они. Промучившись несколько дней, он принял Святое Причастие, спокойно дождался смерти и скончался в два ночи 26 февраля. И болезнь эта, в отличие от отравления мышьяком, не подразумевала приступы рвоты, запачканные простыни и кричащего в агонии пациента.
Трупы королевских особ вскрывали при большом количестве свидетелей из знати. Эрика I же поспешно бальзамировали и похоронили.
Что до трупов королевских особ (особенно тех, которых считали возможными жертвами отравления), то их должно было вскрывать в присутствии множества врачей и свидетелей из числа знати. В случае с Эриком камердинер короля Юхана Филипп Керн поспешно бальзамировал тело; затем последовала формальная поминальная служба и похороны, в которых не наблюдалось ни пышности, ни торжественности, достойных бывшего короля.
Современное вскрытие и диагностика
В 1958 году профессор Карл-Герман Хорсте из Лундского университета начал расследование, пытаясь выяснить, был ли Эрик отравлен. Команда вскрыла гробницу и нашла останки короля – в черном саване, черной шапочке и черных бархатных туфлях. У безумного монарха на момент смерти сохранились все тридцать два зуба, и лишь два из них подверглись разложению. Ростом он был около пяти футов и девяти дюймов
[55].
Исследователи быстро выяснили, что придворный лекарь Филипп Керн понятия не имел, как бальзамировать тело. Он просто обернул короля бинтами от самой шеи и нанес на них пчелиный воск (отчего большая часть тела, естественно, подверглась разложению).
Большое количество мышьяка было обнаружено в сохранившихся фрагментах тканей в области поясницы (судя по всему, остатки кишечника), а также в левом легком, на черепе (вероятно, мышьяк выделялся с каплями пота), в корнях волос и у основания ногтей. В то же время в самих волосах мышьяка нашли крайне мало, а это доказывает, что он не применялся в процессе бальзамирования. При этом и пчелиный воск, применявшийся в качестве бальзамирующего материала, почти не содержал мышьяк.
Однако самое важное свидетельство отравления нашли при анализе ткани костюма. Содержание мышьяка в черном бархате предположительно должно было составить 8,2:1000000, однако при анализе его обнаружено в четыре раза больше, и притом большая часть яда, очевидно, была поглощена телом.
Что до Юхана III, то он правил Швецией двадцать четыре года. И хотя он, подобно брату, был весьма подозрителен и вспыльчив, однако аристократы предпочитали видеть его на троне – и никто не травил его гороховый суп.
Глава двенадцатая
Иван IV Грозный, царь России (1530–1584), его мать, Елена Глинская (ок. 1510–1538), и его первая жена, царица Анастасия Романовна (1530–1560)
15 марта 1584 года страдающий от болезни пятидесятичетырехлетний русский царь Иван Грозный пригласил английского посла прогуляться с ним по сокровищнице, расположенной в самом сердце Кремля. Посол жадно смотрел на золотые кубки, серебряные тарелки, редкие иконы и россыпь драгоценных камней. Царь взял в руки несколько камней бирюзы, известных своими волшебными свойствами, и принялся рассматривать их. «Посмотрите, как они меняют цвет, – сказал он. – Бледнеют, предрекая мою смерть. Я отравлен».
Он указал на самую большую драгоценность своей сокровищницы – рог единорога, который обошелся русскому царю в немыслимую сумму – 70 000 рублей. Иван велел врачам очертить кончиком рога круг на столе, а слугам – принести пауков и выпустить их бегать по столу Те, что уползли прочь, выжили, однако пауки, попавшие в круг, сразу же погибли.
«Вернее знака не может и быть, – прошептал царь. – Значит, и рог единорога не спасет меня». Он полагал, что именно яд стал причиной смерти его матери и любимой первой жены – и вот теперь пришел его черед. В ужасе от мысли об отраве столь могучей, что даже рог единорога против нее бессилен, он потерял сознание и скончался через два дня. Спустя столетия русские ученые обнаружили яд в эксгумированных останках царя, его матери и жены.
Иван был долгожданным сыном и наследником князя Василия III, который правил Московским княжеством (после многовековых войн именно оно объединило вокруг себя прочие территории и стало центром нового государства). Матерью Ивана была новая, молодая жена царя – блистательная Елена Глинская, дочь литовского князя, бежавшего в Москву после неудачного мятежа. Спустя четыре года после свадьбы, 25 августа 1530 года, когда ее первый ребенок Иван рождался на свет, над Кремлем гремел гром, а в башню ударила молния. То было первое предзнаменование грядущих событий.
Ивану 17 не повезло: его детство было омрачено смертью сначала отца, а через несколько лет и матери. События, происходившие после, сильно сказались на его психике, но никому до этого не было дела.
Ивану было три, когда его отец умер от тяжелой болезни, Елена стала регентом при малолетнем царе, правя с помощью совета из родственников и предполагаемого любовника
[56]. Дворяне – в России их называли боярами – были недовольны. Они полагали, что страной должен править сильный воин, а не маленький ребенок, иностранка с любовником и ее алчное семейство.
Прекрасно сознавая свое положение, в течение нескольких дней после смерти мужа Елена бросила множество противников в тюрьму: десятки оказались на виселице, других забили до смерти или заморили голодом. Несмотря на то что она была весьма молода (и к тому же женщина), Елена многого добилась для России за весьма короткое время, защищая страну от разъяренных татар, казаков и поляков. Она реформировала валютную систему, подписала мир с королем Литвы
[57] и заключила со Швецией договор о свободной торговле.
Успехи матери-регента еще больше возмущали бояр, которые сопротивлялись каждому ее шагу. Чтобы взять под контроль их власть, Елена приняла ряд законов, ограничивающих их земельные наделы, а также повысила налоги. Многие бояре желали ей смерти, так что ее кончина после пяти лет правления, вероятно, не стала неожиданностью. 3 апреля 1538 года у Елены начались ужасные боли в животе, и она скоро умерла – в возрасте двадцати восьми лет. Никто не сомневался, что царицу отравили, и едва ли это организовал ее восьмилетний сын.
