В 1568 году, неудачно женившись во второй раз, Иван решил сослать жену в монастырь и предложить руку и сердце Елизавете I Английской. Он поручил английскому послу Энтони Дженкинсону передать королеве его предложение, которое, как он полагал, немедленно будет принято.
Можно лишь фантазировать о том, какова была реакция Елизаветы, которая только-только избавилась от другого безумного поклонника, шведа Эрика XIV, на предложение выйти замуж за русского царя. Отсмеявшись, она, вероятно тщательно обдумала ситуацию: Англия – великая торговая нация, и вряд ли ей хотелось портить отношения с Россией. Елизавета прекрасно умела избегать брака и при этом не портить внешнюю политику, а потому она предпочитала тянуть время.
Однако Иван был неглуп, а потому вспылил, когда его первоначальное предложение не было немедленно и благосклонно принято. «Ты не более чем вульгарная девка, – писал он, – и ведешь себя не лучше. От всякого общения с тобой я отказываюсь, а Москва прекрасно обойдется без английских крестьян».
В отместку Елизавете за отказ от его божественного великолепия Иван открыл Нарвский порт для торговли с другими странами, и Англия с трудом смогла восстановить импортно-экспортные операции. Шли годы, Иван женился и казнил жен, губил подданных, и Елизавета, должно быть, возблагодарила небеса за свое одиночество. По сравнению с этим монархом ее собственный отец Генрих VIII выглядел человеком весьма цивилизованным.
Сын и наследник Грозного, царевич Иван во многом походил на отца: умный, высокий и проявляющий садистские наклонности. Первых двух жен он отправил в монастырь за бесплодие
[61] и в двадцать семь лет женился на Елене Шереметьевой. Спустя несколько месяцев, осенью 1581 года, она забеременела; все рассчитывали на скорое появление сына, внука и наследника престола. Однако 15 ноября, когда стояла зимняя стужа, Грозный увидел невестку, одетую лишь в одно платье вместо трех (требуемых этикетом). Разъяренный ее нескромностью (и угрозой здоровью нерожденного внука), Иван ударил Елену так сильно, что она упала, и дело кончилось выкидышем.
Узнав о произошедшем, царевич Иван отправился к отцу и принялся бранить его. Царь, уже давно подозревавший, что сын желает подсидеть его на троне, в злобе нанес ему несколько ударов по голове и плечам посохом, который всегда имел при себе. Наследник рухнул оземь с огромной дырой, зияющей вместо виска.
Иван потрясенно взглянул на кровь на посохе, затем бросился к телу сына и в отчаянии вскричал: «Что за подлец я – убил собственного сына!» Правда, умер царевич не сразу, а лишь спустя четыре дня, в течение которых его отец не мог ни есть, ни спать.
Руки королевы-девственницы добивался и Иван Грозный. Его предложение было встречено отказом, за что Англия поплатилась, с трудом придя в себя после открытия Нарвского порта.
После смерти сына Иван стал еще более неуравновешенным: ночами он бродил по дворцу с факелом, разыскивая царевича. В начале 1584 года его здоровье резко ухудшилось: в пятьдесят четыре года он выглядел на десятки лет старше. Внешний вид царя шокировал: суровое лицо несло на себе отпечаток жестокости, сверкающие голубые глаза казались совершенно дикими, макушка полысела, а длинные спутанные седые волосы свисали до плеч. От переедания и злоупотребления алкоголем Иван растолстел и страдал от таких болей в суставах, что едва мог ходить; как правило, он перемещался, сидя на носилках. В последние месяцы жизни он похудел, а тело начало опухать, кожа сходила клочьями и издавала омерзительный запах. Врачи шептались о «разложении крови» и «разложении кишок», однако Иван был уверен, что его травят.
В тот день после происшествия с рогом единорога в сокровищнице потерявшего сознание Ивана уложили в постель, и за три дня он несколько оправился. 18 марта он смог встать, оделся, позвал придворных музыкантов и спел с ними, после чего сел играть в шахматы с другом. Внезапно царь ощутил такую слабость, что не смог даже расставить фигуры по клеткам. Король и королева выпали из его пальцев и покатились по полу, он рухнул головой на шахматную доску, руки безвольно повисли. Врачи растирали тело царя водкой, но безрезультатно: Иван Грозный был мертв.
Современное вскрытие и диагностика
В 2000 году ученые Российской академии наук эксгумировали останки матери Ивана Елены Глинской и его первой жены Анастасии Романовны, находившиеся в усыпальнице в Архангельском соборе
[62] в Кремле. Анализы показали, что в прекрасно сохранившейся светло-русой косе Анастасии присутствует ртуть – в десятки раз больше нормы. Она же была обнаружена и в останках савана царицы, и в истлевшей ткани, устилавшей дно гроба. Аналогичные результаты показали анализы рыжих волос Елены Глинской.
Ртути было недостаточно, чтобы посчитать, что ее использовали для бальзамирования, – тогда содержание превышало бы норму в сотни, а то и тысячи раз. Джон Ланкастерский, герцог Бедфорд был бальзамирован в 1435 году именно таким образом, и исследователи, вскрывшие его могилу в 1860 году, обнаружили целые лужи ртути на дне гроба.
Если женщин травили сублиматом (однохлористой или двухлористой ртутью), то она по большей части испарилась бы с потом в последние часы жизни. В то же время содержание ртути в десять раз выше нормы не обязательно смертельно: анализ останков Агнессы Сорель показал превышение нормы в десять тысяч раз. Однако если учесть затяжную болезнь Анастасии, то, возможно, ей хватило и такого небольшого количества яда.
О болезни, предшествовавшей смерти матери Ивана, известно недостаточно, чтобы сделать вывод о ее смерти. Болела ли она многие месяцы? Могла ли умереть от разрыва аппендикса или язвы желудка? Возможно, что обе женщины получали ртуть в качестве лекарства, или она содержалась в помаде, или же они пытались избавиться от вшей.
Уровень свинца у обеих также был повышен, но недостаточно, чтобы считаться смертельным. У всех женщин царской династии, которых нашли в усыпальницах под Кремлем, организм содержал выше нормы свинца, ртути и мышьяка – вероятно, всему виной косметика. Русские женщины раскрашивали лицо, пытаясь выглядеть, словно куклы: серебристо-белая кожа, полученная с помощью свинцовых, ртутных или мышьяковых паст, и ярко-красные щеки, нарисованные киноварью.
В 1963 году специальная комиссия Министерства культуры России вскрыла гроб Ивана, находившийся в приделе Архангельского собора
[63], чтобы произвести судебно-медицинскую экспертизу его останков. У царя обнаружились остеофиты
[64], хрящи и связки окостенели.
