В 1596 году Генрих сделал Габриэль членом Королевского совета – шокирующая честь для женщины, к тому же падшей. Чтобы хоть как-то смягчить удар, он также ввел в совет свою сестру-пуританку Екатерину Брат Габриэль писал: «Моя сестра в те времена обладала большим могуществом, чем король, и вера Его Величества в ее силы была столь велика, что он оставил на ее попечение множество дел, которые бы отняли у него массу времени».
Однако Габриэль рассчитывала на нечто большее, чем богатство и власть, – она хотела выйти за Генриха. В 1594 году благодаря небольшому давлению со стороны короля она получила развод: Николя клятвенно заверял, что брак так и не был консумирован. Когда положение в стране стабилизировалось, Генрих осознал, что ему необходимо вновь жениться и обзавестись наследниками: ведь если он умрет в отсутствие законного наследника, то Францию снова охватит гражданская война.
Иностранные монархи охотно предлагали своих дочерей и племянниц, однако Генрих, сделав вид, что рассматривает их кандидатуры и изучает лестные портреты, отверг каждую. Он заявил советникам, что хочет взять в жены женщину прекрасную, добрую сердцем и способную к зачатию, явно намекая на Габриэль, поскольку ни одна девственная принцесса не могла гарантировать, что способна выносить и родить ребенка.
Однако прежде ему предстояло развестись с Маргаритой, которая много лет провела в отдаленном замке, не гнушаясь спать с садовниками и конюхами. Сознавая, что король вполне способен казнить ее за прелюбодеяние (как это делал Генрих VIII Английский), она согласилась, что их брак недействителен по причине того, что она вышла замуж против своей воли. Частично это было правдой: во время церемонии, когда она отказалась сказать «да», люди заметили, что венценосный брат принудил Маргариту кивнуть в знак согласия.
Папа, сознавая, в каком затруднительном положении находится Генрих, согласился одобрить развод в том случае, если король женится на Марии Медичи – дочери покойного Франческо Медичи и Иоанны Австрийской, племянницы нынешнего Великого герцога Фердинандо Медичи. А Генрих, в свою очередь, не только желал жениться на Габриэль – он еще и был категорически против того, чтоб породниться с французской королевой-матерью Екатериной Медичи, которая пыталась организовать его убийство в Варфоломеевскую ночь.
Прождав официального расторжения брака долгие годы, Генрих в конце концов пожал плечами и 2 марта 1599 года объявил, что намерен снова жениться и что свадьба состоится 11 апреля, в Пасхальное воскресенье. На глазах у всего французского двора он подарил Габриэль свое коронационное кольцо, увенчанное бриллиантом, в качестве кольца обручального. Самые смелые амбиции мадемуазель д'Эстре вот-вот должны были осуществиться.
Итальянцы – великие отравители. И это клеймо преследовало даже преданных друзей королевских семей.
И все же что-то было не так. Несмотря на то что предыдущие три беременности протекали весьма легко, на этот раз она чувствовала себя нездоровой: плохо спала, а когда засыпала – видела кошмары, и по утрам казалась еще более измученной, чем накануне. Женщина, известная своей жизнерадостностью, внезапно впала в депрессию и стала раздражительна.
Генрих решил, что с учетом святости Пасхального праздника они не будут жить во грехе в течение трех дней, предшествующих свадьбе. Он останется во дворце Фонтенбло в окрестностях Парижа, а она отправится в столицу на пароме, дабы насладиться празднеством. Им предстояло встретиться лишь в воскресенье, непосредственно у алтаря. Когда они прощались на берегу реки, Габриэль разрыдалась и прильнула к нему, словно они виделись в последний раз. Генрих утешил будущую супругу и отправил восвояси, списав эмоции на беременность и предсвадебный мандраж.
В Париже Габриэль и ее фрейлины поселились у хорошего друга короля, итальянского банкира Себастьяна Заме. Как-то после роскошной трапезы, включавшей в себя блюда с лимоном, она вдруг ощутила тошноту и головокружение, у нее заболела голова и начались колющие боли в животе. Габриэль отказалась от посещения ряда торжественных мероприятий, но решила, что чувствует себя достаточно хорошо, чтобы прийти на службу в церковь по соседству. Однако во время мессы она несколько раз лишилась чувств, и слуги на носилках отнесли ее в дом Заме, где Габриэль спустилась в сад, чтобы прийти в себя. Там-то ее и накрыло то, что свидетели описали как «апоплексический удар».
Опасаясь, что это Заме отравил ее – он был итальянцем, в конце концов! – Габриэль настояла на переезде в дом тети. Ее уложили спать, но не успела будущая королева накрыться простыней, как у нее начались сильные и частые судороги; по словам министра финансов герцога де Сюлли, «столь ужасные, что это поразило всех присутствующих и явно свидетельствовало о приближающейся смерти… от продолжающихся приступов она почернела лицом и обезобразилась… агония не оставила в ней ничего человеческого». Открыв глаза, Габриэль прошептала, что ослепла. Некоторые из фрейлин лишались чувств при виде гротескно извивающейся фигуры, разметавшейся на кровати.
«Королевский врач по имени Ла Ривьер поспешил явиться, – пишет современник Генриха, историк Агриппа д'Обинье, – вместе с другими лекарями. Однако стоило ему войти в покои, сделать всего три шага и узреть, в каком состоянии она [Габриэль] пребывает, как Ла Ривьер развернулся и ушел прочь, сказав напоследок товарищам: "Она теперь в руках Бога"».
У Габриэль начались родовые схватки – на три месяца раньше положенного. Врачи надеялись, что разрешение от беременности поможет ей выжить, так что ребенка разрезали на куски в утробе матери и сделали четыре клизмы, дабы удалить послед, однако он все еще оставался внутри. К шести часам вечера в пятницу, 9 апреля, Габриэль впала в кому Лекари подсовывали ей нюхательные соли, сжигали пух в дюйме от ее ступней – однако ни одно известное средство не помогало привести ее в чувство. В субботу, 10 апреля, в пять часов утра Габриэль д'Эстре скончалась. Через тридцать шесть часов она должна была надеть корону и стать королевой Франции.
Обстоятельства смерти Габриэль были настолько странными, что слухи об отравлении распространились по всей Европе. Вероятными виновниками называли Ватикан и дом Медичи – и те, и другие яростно выступали против предстоящего брака Генриха и Габриэль и рассчитывали, что король женится на Марии Медичи.
Великому герцогу Фердинандо уже приписывали отравление брата Франческо и невестки Бьянки. Закрепившаяся за ним репутация не была совсем необоснованной: переписка, сохранившаяся в архивах Медичи, доказывает, что он совершил множество попыток отравить политических врагов. Однако под подозрением были не только итальянцы: многие влиятельные французы также выступали против шлюхи-королевы на престоле, ведь это поставило бы под удар всю нацию.
Габриэль умерла в муках. Фрейлины, пытаясь привести тело в порядок для похорон, не смогли разгладить гротескно искаженные черты лица, и это лишний раз указывало на яд. Умершую хоронили в закрытом гробу.
Посмертное вскрытие
Врачи и хирурги Генриха провели вскрытие и объявили, что обнаружили «повреждение легких и печени, камень в почках, а также повреждение головного мозга». Все, кроме камня в почках, могло быть посмертными изменениями или же – особенно кровоизлияние в мозг – результатом последней болезни Габриэль, а не ее причиной. В пищеварительном тракте врачи не нашли ничего необычного, а причиной смерти назвали «испорченный лимон», пары которого поднялись к мозгу и привели к летальному исходу.
