Однако когда слуга Овербери держал ответ перед Карром во дворце Уайтхолл, джентльмен спросил, серьезно ли болен сэр Томас. «Да, мой лорд, ибо за день его шестьдесят раз рвало и проносило». Карр воскликнул: «Фи!» – затем широко улыбнулся и неторопливо удалился прочь.
Единственное, что поначалу поддерживало силы бедняги Овербери, – святая вера в то, что его друг и любовник Роберт Карр прилагает все старания, чтобы вызволить его из тюрьмы. Затем, однако, он получил письмо от шурина (вероятно, доставленное тайком, поскольку его переписку перлюстрировали), которое опровергало этот факт. Карр был, по сути, ответственен за заточение своего друга. Овербери пришел в ярость и написал Карру письмо, в котором угрожал рассказать всему миру о его романе с Фрэнсис. Дело о расторжении брака близилось к завершению – мнения судей на тот момент разделились поровну, – и Карр и Фрэнсис, конечно, не могли позволить Овербери испортить все слухами об измене.
Согласно показаниям Гелвиса, Фрэнсис подкупила помощника аптекаря, чтобы тот вместо трав наполнил клизму серной кислотой. Доктор, не подозревая ничего дурного, поставил клизму Овербери вечером 14 сентября – и почти сразу же пациент ощутил ужасную боль. Его крики и стоны были столь громкими, что проникали сквозь толстые стены Тауэра. На следующее утро он скончался, а помощник аптекаря таинственным образом исчез.
Тело, которое, по описаниям, «будто бы само было ядом во плоти», немедленно начало разлагаться, и зловоние оказалось невыносимым. Никому не хотелось копаться в отвратительных останках. Коронер, узнав, что покойный болел на протяжении всего лета, вынес вердикт о смерти вследствие естественных причин и покинул камеру Овербери, чтобы глотнуть свежего воздуха.
Родители Овербери попросили выдать им останки сына и получили ответ о том, что «вследствие неприглядности тела сама мысль о том, чтобы держать его непохороненным, кажется оскорбительной для чести покойного».
Традиционно трупы оборачивали в простыню, однако тюремщики Овербери, не желая прикасаться к омерзительным останкам, просто набросили ее поверх. Сэр Томас умер в семь утра, к трем часам дня его уже похоронили под часовней Святого Петра ад Винкула (приходской церкви Тауэра), по соседству со скандальными личностями эпохи Тюдоров: Анной Болейн, Джорджем Болейном, Екатериной Говард и леди Джейн Грей.
Узнав о смерти Овербери, Фрэнсис, должно быть, вздохнула с облегчением. Через одиннадцать дней у нее появилась еще одна причина: семь из двенадцати членов комиссии, расследовавших иск о расторжении брака, встали на ее сторону. Более она не считалась женой импотента графа Эссекса. 26 декабря, во время рождественских гуляний во дворце Уайтхолл, она вышла замуж за Роберта Карра, которому король Якоб в качестве свадебного подарка жаловал титул графа Сомерсета.
В августе 1613 года король до безумия влюбился в каштановые кудри и узкие бедра двадцатидвухлетнего юноши по имени Джордж Вильерс. Высокомерие Карра оттолкнуло от него многих придворных, и теперь эти люди превратились в друзей Вильерса. Вне себя от ярости Карр устраивал сцены Якобу, который отдалился от бывшего любовника.
Летом 1615 года до короля дошли слухи, что это Фрэнсис и Роберт отравили Овербери в Тауэре. Поначалу он полагал, что это лишь клевета, распускаемая сторонниками Вильерса с целью очернить Карра, однако позже Карр потребовал, чтобы Якоб подписал ему полное помилование за любые совершенные преступления. Терзаемый подозрениями, король отказался и велел провести полномасштабное расследование смерти Овербери.
В следующие несколько месяцев Анна Тернер, Джеймс Уэстон, сэр Ричард Гелвис и доктор Джеймс Франклин были признаны виновными в убийстве и повешены. Роберта Карра бросили в Тауэр, а беременная Фрэнсис находилась под домашним арестом в Уайтхолле. 9 декабря она родила девочку, и едва только оправилась от родов, как Якоб дал ей слово: в случае полного признания вины он, возможно, явит ей свое милосердие. 2 января Фрэнсис созналась в убийстве Овербери, подчеркнув, что ее муж совершенно невиновен.
Вот что писал испанский посол: «Она говорила совершенно откровенно, сознаваясь, что желала смерти Овербери и содействовала ей, будучи оскорблена непристойными слухами, которые он распускал о ней… однако граф Сомерсет, который в то время еще не был ее мужем, ничего не знал о том и не принимал никакого участия в заговоре… засим она бросилась в ноги королю, умоляя проявить милость и сострадание».
19 января Сомерсетам официально выдвинули обвинение «о соучастии в убийстве, факт которого еще не установлен». 4 апреля 1616 года Фрэнсис перевезли в Тауэр. Узнав, что ее собираются разместить в камере, которая прежде принадлежала Овербери, она впала в такую истерику, что тюремщикам пришлось отказаться от этой мысли и перевести ее в другую камеру.
Судебный процесс начался 24 мая. Фрэнсис, одетая во все черное, заливалась слезами, соглашалась признать себя виновной и умоляла суд о пощаде. Ее приговорили к казни через повешение, хотя все присутствующие прекрасно понимали, что она слишком благородна, чересчур женственна и красива для такой участи. Должно быть, особенно неприятно графине было видеть среди зрителей ухмыляющегося бывшего мужа графа Эссекса.
Карр был куда менее сговорчив, чем его жена. Он продолжал настаивать, что ничего не знал о заговоре, а те, кто утверждает иное, – лгут. Да, он послал своему другу белый порошок для клизмы, однако искренне полагал, что это лекарство поможет Овербери.
Генеральный прокурор, сэр Фрэнсис Бэкон огласил еще один аспект дела, который вызывал справедливое возмущение у всей английской нации: отравление, обычно совершаемое коварными итальянцами, задумали и совершили граждане Англии, и это ляжет позором на репутацию всей страны. Практику отравлений Бэкон назвал «чужеземным убийцей, завезенным из Рима… итальянским мстителем, не знакомым с историей Англии».
Карр сознался, что не пытался отговорить короля от заключения Овербери в тюрьму «до самой смерти, дабы он не препятствовал моему будущему браку». Однако отрицал, что ему принадлежала мысль отвергнуть предложение о посольстве в Россию, – напротив, Карр уговаривал друга принять эту должность. Также он подтвердил, что присылал Овербери сладости, но лишь те, в которых яда не присутствовало, а все отравленные были отправлены рукой Фрэнсис.
Как и его жену, Карра приговорили к казни через повешение, хотя Якоб намеревался вешать его не более, чем Фрэнсис. Однако и отпустить их на свободу он не мог: король опасался протеста, вызванного помилованием дворян, в то время как иных, менее знатных людей, совершавших аналогичное преступление, вешали без всякой задней мысли. Он лишил Карра всех титулов и собственности и держал их с Фрэнсис в Тауэре до 1622 года. В 1624 году Якоб помиловал Карра и вернул ему часть конфискованного имущества.
После всех этих событий Фрэнсис и Карр не обрели счастья в браке. Ни один из них не мог вернуться ко двору, и Роберт, казалось, злился на жену не столько за убийство его друга, сколько за крах карьеры. Джордж Вильерс – его преемник в королевской постели – продолжал подниматься, став герцогом Бекингемом, в то время как Карр вынужден был влачить дни в захолустье с ненавистной женой. По словам одного придворного, Фрэнсис, которая продолжала искренне любить мужа, «тонула в отчаянии и жила так, словно уже мертва».
