Съежившаяся в инвалидном кресле, Амертина попросила устроить ее на носу лодки, чтобы она могла насладиться удивительным зрелищем. Мы проплыли под аркой окна-розы, за которой обнаружился черный суконный занавес. Маленькие ручки отодвинули ткань, и когда лодка скользнула внутрь храма, мы оба вскрикнули от неожиданности. Я ожидал увидеть ряды подгнивших старых досок, которые позволили бы перемещаться над водой, но, по всей видимости, отец приказал обставить его холостяцкое логово с роскошью, присущей загородному замку. Центральный пролет церкви пересекал узкий канал, ведущий к апсиде. По обеим сторонам канала вода исчезала под настилом из светлого дерева, который покрывал всю площадь собора, вплоть до поперечного нефа. Роскошные драпировки и гобелены крепились к сводам и ниспадали до самого пола, многочисленные уютные альковы были обиты шелком. Свет небольших фонарей позволил разглядеть низкие кресла и кровати с пологом. Ветерок, проникающий в помещение сквозь боковые витражные окна, раскачивал хоругви медного цвета, на которых золотыми нитями были вышиты имена: Эмехада Ласкающая, Менеделла Обходительная или Лордая Целовательница.
— Должно быть, эти дамы умели ублажить сеньоров, уж коли их имена украсили хоругви, — сказала Амертина, поворачиваясь ко мне. — А эта магия… Она пропитала собор. Не забудь поблагодарить проводников: они так тщательно готовились к твоему приезду. Аромат духов, чувствуешь?
Я улыбнулся и направил лодку к алтарю, и вдруг по нефу словно вихрь пронесся. Пронзая темноту со свода, будто стрелы, падали Танцоры. Они опускались на пол рядом с хоругвями. Мириады искр окутали ткань, слизнув с нее имена куртизанок: теперь нити свивались в совершенно иные письмена. Черная фея громко прочла появившиеся слова:
— Эхидиаза… Малисен… А вон там, посмотри: Аракнир! А там — Арбассен.
И тут те, чьи имена только что озвучила Амертина, возникли из-за колонн и подошли к краю канала. От нахлынувших чувств у меня перехватило дыхание, я пожал протянутую руку цензора, который помог мне выбраться из лодки. Его худощавое лицо светилось искренней радостью:
— Привет, Агон.
Я пробормотал какое-то приветствие. Эхидиаза оттолкнула моего старинного приятеля и расцеловала меня в обе щеки. Преждевременная старость исказила черты ее прелестного личика, которое некогда околдовало меня. Тот огонь, что сверкал в ее огромных голубых глазищах, когда она была хозяйкой «Искры», исчез. Он исчез, так же как и Танцоры, некогда играющие в ее темных локонах. Затем ко мне подскочил Малисен.
— Мессир, как же я рад видеть вас снова!
На кончике его носа по-прежнему поблескивали крошечные очки в железной оправе, а голову венчал белый шерстяной колпак.
Последним меня сжал в объятиях Аракнир. Похудевший и очень бледный гном по-прежнему заплетал волосы в две косы, выкрашенные в ярко-алый цвет. Эти косы поразили меня еще при нашей первой встрече в «Искре».
— Что вы здесь делаете? — воскликнул я. — Как вам удалось попасть в Адельген без моего ведома?
Малисен прыгнул в лодку, чтобы прижать к сердцу Амертину. Глаза черной феи наполнились слезами, она забила крылышками в такт звонких поцелуев эльфа.
— А ты думал обойтись без старых друзей? — Арбассен хлопнул меня по плечу.
Я схватил его за рукав.
— Я говорю серьезно. Как вы сюда попали?
— Я всегда считал тебя излишне подозрительным. — Цензор с улыбкой замахал руками.
— Мы просто немного опередили тебя. Вот и все, — вмешалась Эхидиаза. — Магия и проводники — великолепное сочетание. Мы должны были осмотреть это место до твоего появления и убедиться, что оно тебе подходит.
— Но кто? Кто попросил вас это сделать?
— Амертина, — ответил Аракнир. — Когда мы прибыли в замок, ты наслаждался обществом сестры, и черная фея решила сделать тебе сюрприз.
Я покосился на Амертину, чье кресло Малисен уже выгрузил из лодки.
— Ты должна была сказать мне! — упрекнул я фею.
— Но разве ты не рад?
— Нет, конечно, рад…
— Тогда давай больше не будем об этом говорить, — предложил Арбассен.
— Мы явились не с пустыми руками, — вставил Аракнир. — После того как ты покинул Лоргол, до нас докатилась весть об истреблении магов. Мы объединились и дальше действовали сообща.
— А твой брат, Боэдур? — Я кинул взгляд на Эхидиазу.
— Все забыто. Он выполняет важную миссию.
— Объясните толком.
— Я поговорил со своими товарищами из «Угольника». Ты помнишь орган, те звуки, что рождались под пальцами моего брата?
— Да, разумеется, я отлично все помню.
— Так вот, мои братья-гномы протянули его трубы по всему Лорголу. Они сумели провести их даже в караульные помещения, в таверны, где собираются жанренийские солдаты, в жилища торговцев, в которых разместились наши бравые враги. И мой брат продолжает играть на органе. Да, теперь он играет и днем, и ночью. Он слушает весь город и в настоящий момент добывает для тебя жизненно важные сведения. Благодаря ему, твои шпионы знают обо всех передвижениях жанренийской армии, о том, что происходит в Лорголе.
— Поразительно… Как вы успели сотворить подобное чудо за столь короткий срок?
— Это еще не все. «Угольник» поручил мне встретиться с тобой, чтобы скоординировать наши действия.
— Превосходно. Тебе необходимо присутствовать на совете.
Сообщив свои новости, Аракнир уступил место Арбассену и Эхидиазе.
— Я принес с собой магию, — сказал цензор.
Его рука легла на плечо хореографа.
— Мы оба прибегли к тому влиянию, которым пользуемся среди магов, и сумели убедить затменников выбраться из тех щелей, в которые они забились. Сегодня, когда ты заключил союз с Оршалем, нам пора действовать сообща.
— Спасибо, друзья.
Малисен подтолкнул к нам кресло Амертины.
— Что касается меня, — заявил эльф, — то я взял на себя труд связаться с моими сородичами. Не скрою, Агон, у нас состоялся нелегкий разговор. Они не одобряют твоего союза с Оршалем, многие эльфы считали, что ты недостоин их помощи. Мне удалось встретиться с тремя кланами, проживающими на землях Рошронда. Они обратятся к магии времен года, чтобы собрать всех эльфов, прячущихся по лесам и холмам Ургемана.
— И что, эти эльфы придут?
— Конечно, нам не удалось собрать все кланы королевства, но многие услышали стоны и крики Танцоров, которых истребили в захваченных академиях. Эльфы хотят, чтобы жанренийские полуночники заплатили за свои преступления. Честно говоря, они будут сражаться за Танцоров, а не за тебя.
— Какое это имеет значение, лишь бы эльфы помогли нам ослабить противника.
— Вот и я так думаю.
Я еще раз нежно взглянул на своих друзей, и они поняли, как я счастлив их видеть, как мне важна их поддержка.
