— К чему вы клоните?
— А вот к чему, барон: его сын все еще проживает в Ургемане. Ему всего лишь шестнадцать, но он доказал свою доблесть на поле битвы, он шел в бой рядом с отцом. Сейчас он томится в темнице собственного замка. Я предлагаю освободить его, и чтобы вы, Агон де Рошронд, повели этого мальчика к победе.
По рядам собравшихся на совет прошел шепот. Улыбка осветила лицо Арбассена.
— Мессир, — сказал я, — вы отлично знаете наши законы, не так ли? Верховный барон может избираться лишь большинством голосов баронов. Но здесь я вижу только одного барона!
— А как же война? Враг топчет наши поля, а вы говорите о соблюдении закона!
— Да, я говорю о законе, согласно которому владения переходят от отца к сыну, о том праве преемственности, которому всегда подчинялось наше дворянство, разве мы можем забыть об этом законе?
Жанд д’Ольгар призвал рыцарей в свидетели:
— Друзья мои, подумайте, что означает ваше молчание… Сын Верховного барона сплотил бы наши ряды. Разве мы можем предпочесть ему какие-то колдовские книги, диковинные Серые тетради, принадлежащие прошлому? Неужели мы не склоним головы перед величием юного барона, чей отец был Первым из первых?
Я счел нужным вмешаться:
— Достаточно, мессир. Семья Рошрондов неоднократно доказывала свою преданность этому королевству, а главное, она никогда, слышите меня, никогда не знала поражения. Из всех баронств Ургемана только Рошронд никогда не преклонял коленей перед врагом. Что нельзя сказать о вашем протеже… Сегодня он томится в темнице собственного замка, потому что его отец проиграл.
— Но они сражались с превосходящими силами противника. Один против десяти! И вы упрекаете его за то, что он проиграл, пожертвовал своей жизнью? — воскликнул Жанд д’Ольгар.
— Да, мессир. Если бы Верховный барон привел свое войско в Рошронд, он был бы до сих пор жив, как и все те, кто примкнул к нему. А вы не задумывались о том, что он обрек на гибель целую армию, армию, в которой мы сейчас так нуждаемся? Полагаю, Верховный барон совершил страшную ошибку. И именно поэтому я отказываюсь, — и приглашаю вас, рыцари, присоединиться ко мне, — видеть его сына во главе наших войск.
Я перевел дыхание. Рыцари даже не шелохнулись, когда Жанд д’Ольгар, осознав, что остался в одиночестве, поднял шпагу по направлению к своду, перевел ее на меня, а затем внезапно швырнул в воды канала.
— В восьмой раз ее не перекуют, — зазвучал его голос, преисполненный достоинства.
Он сел в лодку проводника и покинул совет, ни разу не обернувшись.
— Итак, рыцари. Мы урегулировали наши отношения, и теперь я намерен описать вам наше положение.
Горло пересохло, я сделал глоток вина и продолжил:
— Как вы знаете, нас немного. Около семи тысяч мужчин и женщин, которые укрылись на болотах. Пять тысяч человек имеют боевой опыт, и менее тысячи из них — рыцари, в большинстве случаев, это ваши вассалы. Амрод собрал у границ Рошронда около двенадцать тысячи солдат, добрая половина из них даже не принимала участия в сражениях за королевство, и потому свежа и бодра. Получается один наш солдат против двух вражеских, и это в лучшем случае. Если мы покинем болота и выйдем против Амрода, как это сделал Верховный барон, мы обречены. В этом нет никаких сомнений. Возможно, нам также придется сражаться против собственных братьев, против ургеманцев, которые считают нас разбойниками, и потому присоединятся к жанренийцам, чтобы мы не уничтожили их дома и их посевы.
Рыцари внимательно слушали меня. Бутылки понемногу пустели, в полутьме храма Пирм и его эшевены не прекращали покрывать письменами пергамент, чтобы потомки смогли узнать все, что было сказано на совете в Адельгене.
— Также мы все отлично знаем, что не сможем слишком долго сопротивляться тлетворному климату болот. Так на что же мы надеемся? Рыцари, скажу вам одно: обычное оружие нам больше не поможет.
Я заранее предвидел то, что увижу: все собравшиеся содрогнулись, как один, и загомонили. Резким жестом я призвал рыцарей к спокойствию.
— Вернувшись в родовой замок, я прочел в глазах некоторых из вас не только уважение, но и покорность судьбе, замешанную на настороженности. Вы поздравляли другу друга с тем, что к нам примкнули могущественные маги, но в глубине души вы бы обрадовались, если бы мы сумели обойтись без колдовства. Вы мечтаете ввязаться в кровавую битву, чтобы определить победителя с помощью шпаги. Не отрицайте это, рыцари. Я вас ни в чем не упрекаю, я просто пытаюсь убедить вас смотреть на вещи чуть шире. Более того, вы должны осознать, что в нашем случае даже магии недостаточно.
Я бросил взгляд на Оршаля, который оставался бесстрастным. Один из рыцарей перебил меня:
— Барон, я ответил на призыв Рошронда. Мой приезд сюда нанес непоправимый вред моим близким. Эти проклятые болота убили мою внучку. Но теперь я ничего не понимаю. Ради всего святого, объясните мне, что мы будем делать завтра и послезавтра? Не скрывайте от нас ничего, будьте откровенны до конца.
— Он прав, — прошептала Амертина. — Переходи к главному, они уже устали от загадок.
— Прекрасно, сейчас я расскажу, что мы станем делать. С помощью Серых тетрадей я встряхну это королевство, я постучу в ворота каждой крепости и переговорю с каждым бароном. Уже завтра я покину болота и с помощью магии помчусь по стране. Через семнадцать дней вы, в свою очередь, покинете это гиблое место, и наша армия двинется навстречу жанренийцам. К этому времени я уговорю баронов выступить на нашей стороне, и Амрод окажется в окружении, зажатый между Рошрондом и объединенными силами баронов. Чтобы добиться всего этого, я обратился к моим друзьям. Аракнир. — Жестом я предложил гному продолжать.
Тот поклонился и начал громким, уверенным голосом:
— Рыцари, я связался с могущественной гильдией, которая объединяет моих сородичей-гномов и называется «Угольник». Гномы считают себя обязанными этой стране. Именно Ургеман первым принял «Угольник» на своих землях. Наши ремесленники, а главное, наши зодчие получили право работать в королевстве, как будто бы они и не покидали родных гор.
Рыцари ударили кулаками по столу, словно соглашаясь со словами гнома. Без сомнения, многие из них прибегали к услугам «Угольника», чтобы возвести жилой дом, замок или замковую кузницу.
— После смерти Верховного барона, — продолжил Аракнир, — «Угольник» прекратил свое существование. Стоило начаться вторжению, как мы сразу же попрятали свои семьи и свои богатства. Жанрения — наш злейший враг, потому что на ее землях, в жанренийских деревнях и городах, наши собратья бесправны. Это государство полагает, что гномы не должны покидать своих гор, и мы не забыли ни позорных эдиктов, ни многочисленных обид, ни безнаказанных убийств. Как и вы, я мечтаю о том, чтобы Амрод закончил свою жизнь на виселице. Сейчас я говорю от имени «Угольника». Мы готовы всячески поддержать вас, отрядить вам в помощь зодчих гильдии, владеющих «элементарной магией», и открыть для вас наши сокровищницы. Золото позволит привлечь наемников, а зодчие-маги сделают все возможное, чтобы четыре основных элемента: вода, земля, воздух и огонь — послужили вашей армии. Воды новых судоходных каналов позволят перебрасывать воинские отряды, земля превратится в неприступные стены, ветер наполнит паруса ваших кораблей и сотрет ваши следы, огонь сожжет врагов и согреет друзей. От имени «Угольника» я обещаю вам это!
