И вот теперь до него долетали отрывочные сведения о непокорном баронстве Рошронд, и сердце мессира де Фаэрана наполнялось горечью. Как бы он хотел сражаться рядом с повстанцами, присягнуть на верность тому, кто занял место Верховного барона, чтобы спасти королевство. Но он не мог уехать без нее…
Странный шум вырвал барона из задумчивости. Слуга? Однако он приказал себя не беспокоить. Заинтригованный, мессир де Фаэран отдернул портьеру, отделявшую балкон от спальни, и от неожиданности вскрикнул. В одном из глубоких кресел, положив руки на подлокотники, сидел молодой мужчина.
— Что это за… — взревел барон, проклиная свою неосмотрительность.
Шпага хозяина дома лежала на камине, прямо за спиной незнакомца.
— Задерните штору, — посоветовал последний.
Сеньор повиновался.
— Кто вы? — проскрипел он, когда портьера была задернута. — Чего вы хотите? Стоит мне крикнуть, как тут же сбегутся слуги.
Эта угроза позабавила удивительного гостя.
— Они спят, мессир, и в ближайшее время не побеспокоят нас.
— Вы — убийца. Кто вас послал?
— Королевство Ургеман.
Неизвестный встал и приблизился к барону. Белые волосы, пепельная кожа…
— Агон де Рошронд.
Я улыбнулся собеседнику, который сделал шаг назад.
— Вы? Здесь?
— Пришло время поговорить.
— Вы с ума сошли! У меня в замке живут жанренийцы. Некоторые из них поселились в этом самом донжоне.
— Успокойтесь, ими займутся мои люди.
Барон де Фаэран судорожно вздохнул и приподнял брови.
— Вы явились, чтобы судить меня, не правда ли? В чем вы меня обвиняете?
— Ни в чем. — Я вновь отдернул портьеру. — Стемнело, мы могли бы побеседовать на балконе.
Барон колебался. У него появилась возможность броситься к камину и схватить шпагу. Что же он станет делать?
— Хотя бы выслушайте меня, — сказал я, перехватив его взгляд.
— Если бы вы хотели меня убить, — вздохнул барон, — то, полагаю, вы бы уже расправились со мной.
— Конечно.
Я облокотился на балюстраду балкона:
— Барон де Фаэран, я пришел к вам за помощью.
— За помощью? Но в моих владениях хозяйничают жанренийцы.
— Разве они разоружили ваших солдат? Бросили в тюрьму ваших рыцарей?
— Нет, но…
— Я знаю, Амрод сделал жест доброй воли. Он не стал распускать ваши войска, чтобы вы поняли, в чем ваш интерес. Вы по-прежнему управляете этим баронством, словно ничего не изменилось.
— Так знайте, я капитулировал, не испытывая от этого восторга. У меня не было выбора.
Я посмотрел на долину.
— Нет, барон, он у вас был. Но вас что-то держит. Я ознакомился со всеми подробностями вашей жизни, и я знаю, что вы человек трезвый, что у вас нет наследника, но вы никак не смиритесь с тем, что придется оставить баронство кузенам. Вы их презираете и вы намерены как можно дольше удерживать власть в своих руках, чтобы защитить вашу дочь.
Барон был ранен в самое сердце, от изумления он начал заикаться:
— Но… никто не знает…
— А вот я знаю. И располагаю самыми точными сведениями о том грузе, что уже девять лет лежит на ваших плечах.
Я снова смотрел на хозяина замка.
— Путешествие в Абим. Простой визит вежливости, посещение дядюшки, который управляет вашими делами в этом чудесном городе… таком чудесном и многоликом.
Лицо барона стало мертвенно-бледным, он слушал меня, не осмеливаясь перебивать.
— И вот одна встреча перевернула всю вашу жизнь, — продолжил я. — Сирена из абимских каналов. Невозможная, невероятная любовь и, что еще хуже, ребенок…
— Замолчите! — закричал мессир де Фаэран.
Я обнажил Тень:
— Сохраняйте спокойствие, барон. — Я направил на него рапиру. — Этот ребенок, девочка, смог появиться на свет только благодаря магии Затмения. Три тысячи экю, вы заплатили магам сумасшедшие деньги, и все ради того, чтобы эти роды стали возможными. Мать не выжила, а вот младенец стал вашей единственной отрадой в жизни. В строжайшей тайне с помощью гномов-зодчих вы соединили замковые рвы с подземным залом, расположенным прямо под этим донжоном. Так появилась пещера, в которой маленькая сирена обрела воду, необходимую для ее существования.
Плечи барона опустились.
— Да, девять лет вы наблюдали за тем, как она взрослеет, растет. Вы вскормили ее своей любовью, вы наняли убийц, чтобы они избавили вас от любого, кто мог узнать о вашей тайне, хоть что-то заподозрить. Каждую ночь, как сегодня, вы требуете, чтобы никто не входил в вашу спальню, и потайным ходом идете к дочери. Ваше мужество и стойкость — пример для подражания, мессир. Ваша рука не дрогнула даже тогда, когда вы решили избавиться от законной супруги. Она не одобряла этой противоестественной связи, не могла поверить, что вы до беспамятства влюбились в сирену, влюбились так сильно, что захотели от нее ребенка. Впрочем, никто бы не понял вашего извращенного желания. Кроме Абима, где вы и приказали построить жилище, которое в будущем примет вашу дочь.
Потрясенный барон де Фаэран рухнул на стул, он уже с трудом разбирал мои слова.
— Я убедился, что поездка ей не повредит. В данный момент эльфы везут девочку в Абим. Если вы хотите снова увидеть дочь, то прикажите вашим солдатам сражаться на моей стороне. Ваши рыцари должны взяться за оружие и изгнать жанренийцев из ваших владений.
— Откуда вы все это узнали? — прошептал барон.
— От одного вашего слуги, он был выпускником Школы Ловцов Света.
— Слуга, — пробормотал мой собеседник.
— Это уже неважно. В данное время я занимаюсь тем, что убеждаю баронов. Пятеро из них уже согласились, вы — шестой. Ведь вы тоже согласитесь, не так ли? Вы можете погибнуть на поле битвы… Но ваша дочь будет жить, даю вам слово. Через несколько дней у ворот вашего замка появится мой человек. Он даст сигнал к восстанию.
Уже сломленный, мессир де Фаэран все же попытался протестовать:
— Гнусность! То, что вы делаете, гнусно.
— Шантаж вызывает у меня отвращение, мессир, верите вы этому или нет. Но если бы вы сражались, если бы дали отпор врагу сразу же, как он перешел горы, ничего подобного не случилось бы.
— Баронство не стало бы драться. Я был бы убит или арестован, и тогда моя дочь исчезла бы в этой кровавой каше, — слабым голосом возразил он.
— Ошибаетесь. У Амрода просто не хватило бы сил, чтобы завоевать все королевство. Его полуночники не смогли бы сражаться со всей страной. Его победа — плод вашей трусости.
