— Как ты себя чувствуешь? — спросила черная фея.
— Эхидиаза? — ответил я вопросом на вопрос.
— Она умерла, — признался Арбассен.
Я повернул к нему лицо.
— Умерла?
— Неужели ты ничего не помнишь? — вмешался Оршаль.
— Помню, — признался я. — А Эвельф?
— Она с хозяином таверны.
Эхидиаза.
Ее имя жгло душу, словно раскаленное железо. Никто не мог заставить меня забыть хореографа. Я буду жить без нее с воспоминаниями о ней.
— Где мы? — Я попытался приподняться на локтях.
— В Лорголе, — ответил Цензор.
— Как давно?
— Уже три дня. В городе по-прежнему хозяйничают жанренийцы. Проводники не пожелали покинуть болота. Благодаря их жертве, мы смогли добраться сюда. Мои Танцоры охраняют эту таверну, жанренийские патрули, проходящие по улице, видят лишь разрушенный фасад…
— Агон, — вмешался Оршаль. — Сражение проиграно.
Я уронил голову на подушку.
— Расстриги уничтожили всех, кто находился в Адельгене.
— Он говорит о казненных монахах, — прошептала Амертина.
Я повернулся к черной фее:
— А что аккордники?
— Будь терпелив. Поспи еще немного. Затем мы соберем совет.
— Совет? Мы… я пожертвовал тысячами людей, все они канули в болотах. Бароны наверняка откажутся от мысли выступать, а вы хотите держать совет? Амертина, дай мне мою рубаху.
Она молча повиновалась и несколькими минутами позже, поддерживаемый Арбассеном, я уже спускался на первый этаж. Оказавшись в общем зале, я рухнул на первый попавшийся стул. В этой же комнате находились и Аракнир с Малисеном. Дождь барабанил по закрытым ставням.
Мы сидели за столом: Эвельф, Амертина, цензор, гном, эльф и Оршаль, чье лицо оставалось донельзя мрачным.
— Ну что же, — вдруг заявил я, — уж если мы должны держать совет, то сделаем это прямо сейчас. Если кто-то хочет высказаться, то пусть так и поступит.
Мой сарказм не ускользнул от присутствующих. Первым заговорил Арбассен:
— Ладно, Агон. Давай подведем итоги, согласен? В настоящее время Амрод в растерянности.
Я приподнял брови. Арбассен заметил мой жест, но продолжил:
— Когда пал Адельген, он стянул три четверти своих войск к границам Рошронда. Мы не знаем, какой договор связывает его и Литурга, но, очевидно, ни один из них не намерен его соблюдать.
— Какая радость! — Я повернулся к Оршалю, который задумчиво поглаживал подбородок.
— Вокруг королевства кружат стервятники, — добавил Аракнир. — Модеенская марка и Княжеские области.
— Объясни толком.
— Обе эти страны не забыли о тех имперских амбициях, что лелеют Литургические провинции. Они волнуются и думают, что этот Крестовый поход — всего лишь преамбула. Они хотят поделить между собой бренные останки Ургемана. Вмешательство литургийцев спутало карты. Никто не протестовал, когда Жанрения и кехиты захватили королевство. Но, вторгнувшись в баронство Рошронд, литургийцы показали дурной пример. И вот теперь соседи задаются вопросом, а почему бы и им не ухватить лакомый кусочек, не принять участие в разделе этого пирога.
— Амрод решился на крайне рискованный шаг, — прервал гнома Оршаль. — Не думаю, что он даже мог помыслить, что Княжеские области или Модеенская марка поведут себя таким образом. По всей видимости, он надеялся, что Крестовый поход литургийца поможет ему избавиться от мятежного баронства, а он при этом не скомпрометирует своих войск.
— Ужасно, — прошептал я. — Еще вчера мы готовились изгнать жанренийцев из страны, а сегодня на Ургеман набросились стервятники… Аракнир, что с «Угольником»?
— Отряды наемников, которым обещали наше золото, терпеливо ждут на границах. Модеенской марке и Княжеским областям придется участвовать в аукционе, чтобы заручиться их помощью. Что касается наших зодчих-элементариев, то они… предпочли спрятаться.
— Почему они не пришли к нам на помощь в болотах?
— У них не было на это времени, Агон. Те семнадцать дней, на которые мы рассчитывали, позволяли бы зодчим подготовить могущественное колдовство. Элементарная магия действует в соответствии со строгими законами, все происходит лишь в означенный час. Именно так зодчие организовали твои путешествия по воздуху.
— Эльфы?
— После падения Адельгена они прекратили использовать чары, — объяснил Малисен. — Они боятся репрессий и потому вернулись в свои леса.
— Выходит, это конец…
— Нет, осталось еще одно средство, — сказала Эвельф. — И мы должны были давно о нем подумать, Агон. Полуночники, они не случайно повсюду сопровождают Амрода.
Я вопросительно посмотрел на Оршаля.
— Послушай сестру. А затем скажешь свое мнение.
— Продолжай, — бросил я Эвельф.
— Боэдур прослушал несколько разговоров, которые заинтриговали его. В потоке слов, которые льются по трубам органа, он вычленил несколько отрывочных фраз и смутных намеков, которые подтвердили его подозрения. Надо понимать, что задача гнома крайне сложна, те, за кем он следит, не обычные люди, в их логово невозможно проникнуть. Но руки Боэдура порхали по клавишам, орган улавливал звуки, ускользнувшие из окна, отдельные слова, произнесенные на улице или в таверне. В результате все внимание гнома сосредоточилось на трех магах. Жанренийских полуночниках, которые развели особо бурную деятельность после высадки литургийцев.
— Пожалуйста, ближе к теме.
— После падения ургеманской Магической криптограммы именно жанренийские полуночники дирижируют этой войной. Уж и не знаю, по какой причине, но, кажется, они воплощают в жизнь планы Лерсшвена. Возможно, этот чертов фэйри встречался с ними. Как бы там ни было, но они оказали влияние на короля Жанрении, и он решил захватить наше королевство. Однако они не желают на этом останавливаться. Они подтолкнули Амрода к союзу с Верховным Литургом. И теперь между ними тоже идет война. Эти маги манипулируют людьми, и все ради того, чтобы на обломках Ургемана построить свое королевство и посадить на трон одного из них.
— Полуночника? Это смешно!
Оршаль скривился.
— Спешу тебе напомнить, что я один из них, и что ты тоже станешь членом Ордена Полуночи, если решишь вернуться к магии Танцоров.
Мой Танцор… Я смирился с тем, что малыш находится вдали от меня, лишил себя тех эмоций, что мы могли бы разделить. Но я не мог смириться с мыслью, что мне придется пытать его, чтобы использовать магию. А ведь в нынешних условиях магия мне необходима.
— Ты прав, — кивнул я. — Но сейчас неподходящий момент рассуждать о моем предназначении. Продолжай, Эвельф.
