Поражение армии, собранной Агоном де Рошрондом, не изменило решения баронов. Правда, никто из них не знал, что несколькими днями раннее юный Верховный барон встретился с Агоном под кронами Ловцов Света, которые теперь возвышались над Кварталом Тысячи Башен.
«Не мне сразить Амрода, — сказал Агон. — По крайней мере, не обычным оружием. Я здесь для того, чтобы указать путь, и, разумеется, чтобы найти того, кто нанесет сокрушительное поражение жанренийцам. Ургеманские повстанцы погибли, однако они заманили Амрода в ловушку, заставили командующего совершить фатальную ошибку. У этой страны своя история, давние традиции, и я бессилен их изменить. Рыцари хотят, чтобы их вел в бой Верховный барон. Славная победа станет надежной основой твоего будущего правления. Ты должен подарить им наше королевство. Рыцарям необходима кровь врага. Пленных не бери, эта битва должна стать примером, который потрясет умы современников. И пусть все знают, что именно ты вел войска в атаку. Осталось написать исход этой войны. Так стань пером».
Эти слова отпечаталась в памяти юноши. Агон ушел в тень, чтобы именно он, Верховный барон, стал истинным победителем захватчиков в глазах всего королевства. Победа узаконит его власть. «Мое место в тени», — с улыбкой закончил свою речь мессир де Рошронд.
Верховный барон поднял шпагу. Знамена баронов взметнулись к небесам. Лошади волновались, ощущая напряжение, разлившееся в утреннем морозном воздухе. Конники двинулись к равнине, чтобы лицом к лицу встретиться с противником. На гребнях холмов появились гномы «Угольника», эльфы, и фэйри, призванные с помощью магии укрепить ряды воинов, которые нанесут первый удар по жанренийцам.
Глухой рокот барабанов разнесся по окрестности, когда знамена опустились по направлению к болотам, давая сигнал к атаке. Всадники горячили коней, рысь перешла в галоп. И эхо этого галопа долетело даже до пригородов Лоргола. Где-то сзади на флангах рождались искры — белый, синий и черные цвета смешивались в огненный шлейф. Ургеманские маги, сидящие в специальных корзинах, укрепленных на спинах огров, управляли Танцорами, защищая рыцарей.
В это же время гномы «Угольника» призвали ветры, которые понеслись прямо перед лошадьми, облегчая вес рыцарей, закованных в латы. Копыта, стучащие по земле, окутались вихрями золотистой Священной пыльцы, которые не давали целиться вражеским лучникам.
Жанренийские офицеры были вынуждены силой удерживать собственных солдат, чтобы сохранить порядок в первых линиях армии. Рыцари, словно летящие в их направлении, напоминали морской вал, сотканный из железа, искр и бешенства. Копья, которые копейщики поставили на землю, дрожали, словно камыш на ветру.
Лучники, спрятавшиеся за вязами, терпеливо ждали до последней секунды, и лишь затем выпустили стрелы. Свистящим смерчем стрелы пронеслись над жанренийским войском и сгорели в пламени искр ургеманских магов, не достигнув цели.
Больше ничто не могло остановить атаку. Грохот копыт стал оглушительным, казалось, что само время затаило дыхание.
Когда обе армии сошлись, земля вздрогнула. Копейщики были сметены авангардом рыцарей. Большая часть жанренийских солдат погибла под копытами боевых коней, их затоптали прежде, чем они успели пустить в ход копья или обнажить шпаги.
В едином порыве ургеманские рыцари устремились в центр жанренийской армии. Все смешалось, битва превратилась в гигантскую мясорубку, под синим безоблачным небом воины шли врукопашную, орошая землю кровью.
Солнце достигало зенита, когда Верховный барон повел в решающую атаку объединенные силы королевства. Враг дрогнул. Некоторые жанренийские солдаты поспешно освобождались от доспехов, чтобы укрыться среди вязов и попытаться бежать теми же самыми тропами, по которым они еще недавно гнали выживших повстанцев из армии Рошронда. Другие бросали оружие на землю, показывая, что сдаются. Самые мужественные воины сгрудились вокруг Амрода и попытались держать оборону.
Старый воин сражался рядом со своими людьми. Тот человек с безумным взором, что сбросил в море литургийцев, исчез. Остался лишь бесстрашный солдат, верный своему королю и мечтам о завоевании Ургемана, навеянным полуночниками. В этой битве Амрод возродился, словно феникс, и сейчас с такой отвагой кидался на врагов, что его старинные друзья плакали. Они плакали и умирали, образуя насыпь из тел вокруг военачальника.
В конце концов Амрод остался единственным из всей армии, кто еще держался на ногах. Он застыл среди трупов, когда к нему двинулся Верховный барон, готовый нанести последний решающий удар. Амрод опустил шпагу и медленно приподнял забрало шлема, чтобы поприветствовать победителя.
Юный барон подумал об отце и о его голове, красующейся на острие пики.
А вот на лице Амрода появилась улыбка человека, наконец-то обретшего свободу.
Я встретил Амертину прямо под трепещущими ветвями Черного Дерева. Отныне его ствол проходил через всю башню, заканчиваясь на высоте нефритовой сферы. Мы были одни, черная фея, Тень и я.
Рапира выжила. Ловец света спас мое оружие, как некогда спасал смертельно больных преподавателей школы, вырвал его душу из цепких лап чумы. Однако Тень стала много скромнее и молчаливей. Последствия недуга вынуждали рапиру проводить целые дни в тишине.
И она, и я, мы были приговорены провести остаток жизни здесь, в башне, под защитой Дерева. Мы заживем вместе с рапирой в тени его листвы, вдали от суеты мира, возрождая мечты и надежды Дьюрна. Я часто думал о ребенке-мужчине, о его взглядах на Школу Ловцов Света. У меня появилась твердая убежденность, что я являюсь всего лишь первым звеном в цепи наследников сумрака, и что однажды мне тоже придется подбирать кандидатуру моего будущего преемника. Устроившись в выемке особо толстой ветви, Амертина обратила ко мне пергаментное, морщинистое личико.
— До меня дошли новости об Эвельф. Верховный барон все-таки послушал тебя…
— Он не слушает, он повинуется сумраку.
— Как ты думаешь, она навестит нас?
— Позже, конечно, навестит. Сейчас она восстанавливает силы… Они ей понадобятся, и ты это знаешь. Впервые это королевство согласилось признать не барона, а баронессу. Потребуется немало времени, прежде чем остальные правители признают ее равной им. Но я в них верю.
— В любом случае, они никогда не причинят вреда сестре Агона.
— Полагаешь, они так меня боятся?
— Как будто бы сам не знаешь…
— Они больше не увидят меня.
— Разумеется. Они будут смотреть на твою маску, на Верховного барона.
В знак согласия я промолчал. Фея расправила складки платья и добавила:
— Сегодня ты должен принять первых учеников.
— Помню. Я говорил об этом с Арбассеном.
— Он по-прежнему намерен остаться рядом с тобой?
— Да. Как и Оршаль. Из них получатся превосходные преподаватели, поверь мне.
— А Аракнир?
