Я проглотил завтрак, состоящий из фруктов, и распрощался с Арлекином. На пороге пансиона я отметил, что время как бы остановились. Тьма, окутавшая школу, никуда не исчезла. И хотя на небе появилось призрачное солнце, его лучи не проникали сквозь сумеречную вуаль, накинутую на Школу Ловцов Света.
На улице, разбившись на группы, о чем-то оживленно беседовали школяры в темных одеждах.
Я двинулся по направлению к Дереву, господствовавшему над местностью. Никогда ранее расстояние в полулье не казалось таким длинным. Мое появление вызвало волнение в рядах собравшихся. Некоторые юноши замолчали, другие принялись перешептываться, но все без исключения провожали меня взглядом до тех пор, пока я не скрылся за углом последнего здания. Эта «прогулка» открыла мне еще одну странность школы: кожа всех учеников была пепельно-серой, а длинные волосы совершенно белыми. Неужели это черные деревья так изменяли людей? Что имел в виду Арлекин, когда говорил, что деревья улавливают и уничтожают свет?
Ускользнув от взглядов, буравящих затылок, я облегченно вздохнул. Мыслеторий, расположенный справа от Дерева, напоминал каменный цилиндр. Четырехэтажное здание без окон, вход занавешен черной бархатной портьерой. Я отодвинул портьеру и оказался в зале, где, сидя или стоя, над чем-то трудились десять психолунников. Некоторые мужчины расположились за высокими столиками из красного дерева, напоминающими аналои, поставленными в круг. Большую часть стен занимали стеллажи с книгами. Для освещения свитков психолунники использовали удивительные очки, оправы которых покрывали люминесцентные жемчужины.
— Я Агон де Рошронд, — представился я, отпуская портьеру.
Ученые мужи подняли глаза, а один из них вышел из-за столика и направился ко мне навстречу.
— Мы ждали вас, — улыбнулся он. — Меня зовут Элиос.
Он был облачен в тогу из грубой белой шерсти, подпоясанную кожаным шнуром. Элиос ласково смотрел на меня серо-зелеными глазами, выделяющимися на круглом морщинистом лице.
— Не будем мешать моим собратьям работать, — предложил психолунник и, взяв меня под руку, повлек к лестнице, ведущей наверх.
Я последовал за моим новым знакомым и очутился на террасе, венчающей Мыслеторий.
— Здесь мы ужинаем, — сообщил мой спутник. — Давайте присядем.
На террасе с мозаичным полом из черной и белой плитки красовался огромный стол. Психолунник направился к скамье из светлого дерева.
— Отсюда открывается восхитительный вид, вы не находите? — сказал он и указал на ветви Дерева, колышущиеся всего в нескольких локтях от балюстрады террасы.
Сейчас мы находились как раз напротив башни, встроенной в массивный ствол.
— Видите вот это стрельчатое окно? Следите за моим пальцем.
— С цветными стеклами?
— Да, именно это. Там живет наш лорд-ректор.
Элиос прикрыл на мгновение глаза, а затем повернул лицо ко мне.
— Вы правильно сделали, что приехали. Ваш случай нас несколько озадачил.
— Полагаю, что речь идет о недоразумении. Я никому не хочу доставлять беспокойство.
— Однако теперь об этом уже поздно говорить.
— Но почему? Разве я не могу провести все эти шесть дней, не выходя из пансиона?
— Нет, я бы не советовал вам этого делать. Наши ученики неверно истолкуют ваши поступки.
— Но это глупо! — вспылил я. — Ректор мог бы вмешаться.
— Вы не совсем понимаете суть проблемы. Ваш отец попросил нас дать вам достойное образование, по крайней мере попробовать. Он поведал нам вашу историю, то, как вы отказались от титула и земель, предпочтя власти Школу Наставничества и жизнь Странника. Это ваш выбор, и я его бесконечно уважаю. Однако наша школа не открывает свои тайны первому встречному. Любой, кто попал в эти стены и прикоснулся к сокровенным знаниям, следует по этому пути до конца.
— Вы утверждаете, что отсюда никто не уходил, не став адептом вашей школы?
— В некотором смысле это так. Если тот или иной ученик не оправдал наши надежды, на помощь приходит магия. Мы просто изменяем воспоминания неудачника, можно сказать, стираем ему память.
— Тогда почему бы вам не поступить со мной таким же образом?
— Потому что подобная магия дорого стоит и потому что она не сможет защитить вас от остальных учеников.
— И что они сделают?
— Все, что захотят. Двери нашей школы никогда не запираются на ключ.
Он чинно сложил руки на коленях и устремил взгляд в сторону оживленной улицы.
— Я не хочу беспорядков. И потому, ради вашей безопасности, рекомендую вам сделать вид, притвориться, позволить ученикам думать, что вы намерены остаться в Школе Ловцов Света. А через шесть дней, если вы будете упорствовать, мы обратимся к магии, чтобы ваша память не стала для нас угрозой.
— Сделать вид, притвориться… Я не привык притворяться, скрывать мое призвание.
— Не будьте столь высокомерны, Агон, проявите капельку терпения, понимания. Чтобы попасть в нашу школу, большая часть учеников подверглась жесточайшим испытаниям. Отказываясь от чести влиться в наши ряды, вы оскорбляете их.
— А почему меня приняли без всяких испытаний?
Психолунник приблизил свое лицо к моему:
— Испытанием, вступительным экзаменом стало ваше прошлое, Агон. Нам оно представилось тем металлом, из которого мы куем лучших учеников школы. Но осталось Наставничество, тот щит, которым вы с таким пылом потрясаете. Чего вы так боитесь, что даже не желаете удовлетворить элементарное любопытство? Вы полагаете, что убеждения столь эфемерны, что могут рухнуть под натиском любых новых знаний?
— Не стану с вами спорить.
— Воспользуйтесь случаем, Агон. Неужели вы осмелитесь утверждать, что увиденное не заинтересовало вас? Не следует лгать самому себе, Школа Ловцов Света заинтриговала вас, не правда ли? Сейчас вы напоминаете слепца, которому для того, чтобы прозреть, все лишь необходимо открыть глаза.
— В любом случае, у меня нет выбора.
— Нет, это правда. Но этот выбор не такой уж и трудный.
Трудный или нет, но он напоминает ультиматум. Я резко поднялся и сделал несколько шагов по террасе, сопровождаемый внимательным взглядом психолунника.
— Итак? — спросил он.
— Элиос, скажите мне, кто учится в этой школе?
— Обыкновенные люди, ничем не отличающиеся от вас.
— Вы отлично меня поняли, я хотел узнать, кем становятся выпускники Школы Ловцов Света?
Лицо моего собеседника смягчилось:
— Вы наконец спросили… — прошептал он.
— Вы меня вынудили.
— Тайными советниками, серыми кардиналами, — голос Элиоса звучал благоговейно. — Искусство двуличия, лжи и вероломства.
