— Конечно, имею. И это право самым недвусмысленным образом прописано на странице твоего первого сговора. Не припоминаешь?
Свой первый сговор я подписал двенадцать долгих лет назад. Каким чудом я мог припомнить столь несущественную на первый взгляд деталь? Насколько мне известно, ранее подобных прецедентов не случалось.
— Действительно не помнишь? — настаивал Владич. — Досадно… чрезвычайно досадно.
На самом деле, все вызывающие стараются «распылять» свои подписи. Обычная история, простая предусмотрительность. Это позволяет нам выплачивать долги по частям, и один-единственный адвокат не может взять нас за горло. Однако, как оказалось, все эти уловки ни к чему, все долговые расписки все же могут очутиться в руках у одного человека. И если он потребует расплатиться по всем сразу — что он имеет законное право сделать, — вы пропали. Я пропал.
Но зачем? Я задал Владичу именно этот вопрос. Видимо, задал чересчур агрессивным тоном. Огр, по-прежнему стоящий к нам спиной, заворчал и сжал кулаки.
— Спокойно, — прошептал хозяин слуге.
Он смахнул несуществующую пылинку с полы балахона и внезапно как-то странно посмотрел на меня. Посмотрел почти доброжелательно.
— Я нуждаюсь в тебе, Маспалио.
Вот так неожиданность. Адвокаты никогда не нуждаются в заклинателях. Ни чтобы попросить у них помощи, ни для чего-то иного.
— И поэтому ты решил загнать меня в угол, приставить кинжал к горлу? Ты ведь хорошо меня знаешь. Мне случалось оказывать услуги и без всякого принуждения.
— Знаю. Обычная предосторожность. Я хочу быть уверенным, что ты станешь работать с… с энтузиазмом. Без отдыха.
— Еще скажи, что буду предан тебе душой и телом.
— Да, что-то в этом роде. Не желаешь ли присесть?
Мой собеседник указал на каменную скамью. Мы сели. Владич колебался, кажется, подыскивал нужные слова. Никогда раньше я не видел адвоката таким… Таким нерешительным.
— Так в чем проблема? — спросил я. — Переходи сразу к сути.
— Демон.
— И что?
— Я хотел, чтобы ты разыскал одного демона.
— Несколько туманно…
— Дело весьма деликатно. Но ты прав, я тебя хорошо знаю. Знаю, что ты можешь быть скромным, сдержанным, что твои светские замашки — всего лишь маска. Я также в курсе, что ты обучаешь молодежь воровскому искусству.
— Лишь для того, чтобы не терять формы. Атмосфера, царящая в моем пансионе, несколько удручает меня.
— Но все же ты не расстался со своей профессией, не так ли? Ты отказался от титула, но остался вором. Душой и телом, как ты только что изволил выразиться.
— Возможно, ты прав. Если я захочу поговорить об этом, то тут же тебе сообщу.
— Не хами.
— Тогда перестань задавать дурацкие вопросы о том, кем я стал, и расскажи мне, чего ты от меня ждешь.
— Этот демон исчез. По причинам, тебя не касающимся, я не желаю обращаться к городской милиции, просить ее разыскать беглеца.
— Понимаю. Но существует Республика наемников. И в Абиме проживает не один из ее подданных.
— Ты уникальный заклинатель, тебе нет равных.
— Спасибо.
— А мне нужен заклинатель и вор. Человека, который знает Абим как свои пять пальцев, у которого есть связи во всех социальных слоях города. И который не отличается излишней болтливостью.
— Не так быстро. Когда исчез демон?
— Четыре дня назад.
— Шутишь?
— Нет.
— Огромный срок. Он убил заклинателя?
— Нет. В таком случае сговор был бы незамедлительно аннулирован. Нет, Маспалио, демон просто взял и исчез.
— Хорошо, понял. К какому демоническому семейству он принадлежит?
— К Опаловому, он — Опаловый. Элегантный, воспитанный и надежный.
— Заклинатель?
— Перевозчик.
— Что со сговором?
— Сговор был заключен на крайне короткий срок, демон должен был выполнить конкретную работу. Опаловую бестию пригласили всего на вечер. Эскорт для дамы, аристократки. Демон сопровождал ее. Перевозчик должен был явиться на рассвете и забрать подопечного. Но дама пребывала в полном одиночестве.
— А что она говорит о случившемся?
— Ничего. Ей требовался телохранитель, и даму совершенно не волновало, где он находится. Именно по этой причине она выбрала Опалового. Он должен был охранять ее, но оставаться незаметным, не попадаться на глаза. Вот она и думала, что демон просто виртуозно выполняет свои обязанности.
— Следовательно, она даже не знает, когда он исчез. Если это так, то он мог уйти, не попрощавшись, в самом начале вечера.
— Конечно.
— Могу ли я с ней встретиться?
— Ты должен был догадаться, что я о ней ничего не знаю. Лишь Перевозчик имеет право сообщить тебе имя заказчицы.
— Чертовы абимские законы, — проворчал я. — Тогда кто этот перевозчик? Полагаю, если мы с тобой сегодня встретились, то он даже ничего не почувствовал, ни о чем не догадался?
— Точно в цель. Демон не погиб, но и не вернулся в Тень. Пока мы с тобой разговариваем, Опаловый свободно разгуливает по Абиму.
Я увидел свет в конце тоннеля. Конечно, Владичу удалось завладеть всеми моими сговорами, но, несомненно, я остался его единственной надеждой. Обретя уверенность в собственной значимости и даже незаменимости, я задал явно лишний вопрос:
— А если я откажусь?
— Я потребую, чтобы ты расплатился по всем сговорам. И отлично зная, что это невозможно, незамедлительно вызову Фейерверщика. — Голос Владича даже не дрогнул.
Просто, но эффективно. Прежде чем стать заклинателем, я обожал фейерверки, расцвечивающие яркими цветными лентами небо Абима. Любил производимые ими шум, запах… А вот теперь я фейерверки ненавижу. В праздничные дни прячусь в тавернах-погребах и старательно напиваюсь вплоть до самого восхода солнца, чтобы не слышать зловещего салюта.
Все адвокаты владеют грозным оружием, способным заставить соблюдать абимский закон, Закон Бездны, даже самых лихих заклинателей. Они могут призвать сурового палача, существо, которое сумеет поймать вашу душу и поместить ее в ракету-шутиху. Ни один заклинатель не пережил столь страшной участи, чтобы поведать нам о своих ощущениях и впечатлениях, да мне и не требуются свидетельства очевидца. Что чувствует человек, душа которого разлетается на тысячу крошечных кусочков, превращается в искры, и ветер разносит их по всему городу? Тем более, что большая часть таких искр попадает прямиком в Тень… Иначе говоря, какой-нибудь демон может легко унаследовать часть вашей души. Если честно, то у меня нет никакого желания очутиться в шкуре создания, чья миссия заключается в одном — каждое утро дергать за палец заклинателя, страдающего бессонницей.
