Глянув в большое зеркало, я констатировал, что не упустил ни единой мелочи. Только вот, к несчастью, мои глаза больше походили на две заплесневевшие виноградины, а так я выглядел вполне сносно.
Я спустился в главный зал, где уже витал кислый запах варева Пертюиса. В полной тишине я уселся за стол и с гримасой взял в руки дымящуюся чашку, которую старик поставил прямо передо мной.
— Быть может, капельку морабийского, чтобы было легче проглотить эту гадость? — Мой голос стал умоляющим.
— Ни за что.
Я тяжело вздохнул, втянул носом отвратительный запах и единым махом проглотил содержимое чашки. Когда я потребовал вторую порцию, на лице Пертюиса расцвела улыбка. Прикончив третью чашку, я понял, что великан сдался и выкинул барабан.
— Прежде чем идти во Дворец, мне надо урегулировать одно крошечное дельце. Если они еще кого-нибудь пришлют, скажи, что буду приблизительно через час.
— Ладно.
Я уже был готов покинуть дом, но замешкался на пороге.
— Пертюис?
— Да?
— Спасибо.
Я вышел на улицу и дошел пешком до моста Лилий. Лазурный уже ждал, оседлав фонарный столб. Завидев меня, он соскользнул на землю и разразился восторженными воплями.
— Хозяин, хозяин!
Я присел на корточки, так чтобы мое лицо оказалось прямо напротив оскаленной мордочки.
— Ну что?
Демон покачал головой. Затем облизал губы черным заостренным языком:
— Этот ваш перевозчик — презабавный тип, хозяин. Во-первых, он не работает…
— В этом я не сомневался.
— Я обнаружил его на набережной. Он направился прямиком в курильню. Сами понимаете, я не мог войти внутрь вслед за ним. Как бы то ни было, из курильни он вышел более спокойным…
— У тебя есть идеи насчет того, какой наркотик он принял?
— Полагаю, настойку из ветра.
— Ты полагаешь или уверен?
— Хозяин, послушайте! Когда он вышел из курильни, это был совершенно другой человек. А значит, использовал эффективное, быстродействующее средство… Лишь настойка из ветра способна мгновенно обновить дурную кровь.
Оказывается, Анделмио себе ни в чем не отказывал. Однажды я пробовал этот наркотик, тогда золото текло у меня рекой. Я представил себе перевозчика, вытянувшегося на кушетке, окруженного двумя или тремя гномами, чьи сильные пальцы вплетают в плоть Анделмио воздушные потоки. В такую секунду вас охватывает ощущение удивительной свежести, ветры гуляют по вашим венам, разгоняя, очищая кровь. Есть одна крошечная ложка дегтя в этой бочке с медом: неизбежное привыкание к наркотику. Зависимость формируется чрезвычайно быстро и ведет к неминуемой смерти — подгоняемая ветрами, кровь мчится по венам с поразительной скоростью, и в какой-то момент сердце просто разрывается.
— Хозяин?
— Да, продолжай, продолжай…
— Так вот. Он вышел из курильни, добрался до Великой Метрессы, где встретился с еще одним человеком.
— Каким человеком?
— Из тех, что носят чернильницы на поясе.
— Что было дальше?
— Они нырнули в примыкающий проулок, туда, где выстроился ряд затененных аркад, и второй тип вызвал Медного демона.
— Дьявол меня забери!
— Заметьте, это не я сказал! Еще чуть-чуть, и я оставил бы там свои крылья! К счастью, Медный был вызван не для эскорта. Он и заклинатель тотчас испарились. А Анделмио отправился в квартал Случайностей.
— Квартал Случайностей?
— Да, хозяин. И знаете, зачем?
— Нет.
— Чтобы побеседовать с астрологами. Он посетил не меньше десятка астрологов и проторчал в этом квартале вплоть до самой ночи.
— Затем?
— Он пошел в «Мельницу», откуда больше не выходил.
— Заклинатель, можешь его описать?
— Это зависит от…
— Не стоит играть со мной. Семь голубей, и ни одним больше.
— Хорошо, попробую, — проворчал демон. — Среднего роста. Брюнет, глаза цвета лесного ореха. Круглое лицо. Просторный черный плащ накинут на рубашку из бледно-голубого шелка. Больше ничего не могу добавить.
— Хорошо. Возвращайся к «Мельнице» и не своди глаз с перевозчика.
— Если он еще там, дорогой хозяин.
Я начал думать, что дело оказалось совсем не таким простым, каким мне пытался представить его Владич. Анделмио решил сбежать с помощью другого заклинателя? А астрологи? Какого дьявола они делают во всей этой истории? Надо бы встретиться с перевозчиком еще раз и поговорить совершенно иным тоном.
Я направился к кварталу Косых проулков, не обращая внимания на зловещие танцы всевозможных шарлатанов и парфюмеров, работающих к взаимной выгоде бок о бок. Их цель — опустошить кошели придворных, готовящихся подняться во Дворец.
Что касается меня, то я ничего не боялся. Наш город насквозь пропитал меня, защищая от болезней, которые, словно призраки, витают на узких улочках этого района. Однако люди, вот они не столь удачливы, и вынуждены трястись от страха, пробираясь меж серых стен окрестных лепрозориев. Здесь безраздельно царят нищета и страдания. Больные ощущают себе полноправными владыками этого «царства» и пользуются манной небесной, исторгаемой днем и ночью страшным Дворцом.
Скоропортящиеся продукты. Неистощимый источник пищи, которую Толстяки, в силу абимских законов, взимают с каждого каравана и каждого путешественника, прибывающего в Абим. Подобная пошлина «натурой» позволяет Толстякам забить доверху кладовые и чердаки, не скудеющие на протяжении всего года, и устраивать роскошные «пиршества» для нищих. Но я отнюдь не радуюсь, глядя на несчастных людей, участвующих в ежедневных банкетах, достойных самых грандиозных абимских празднеств. Хотя должен был бы радоваться: по крайней мере бедолаги умирают с набитым животом. Тем не менее это приличествующее случаю лицемерие мне порядком поднадоело, ибо Толстяки заставляют вас думать, что умирающим ничего и не надо, кроме жирного мяса, оливкового масла да сладких пирожных. Коли вам есть, что кушать, то жрите себе на здоровье и не жалуйтесь — таков лозунг сильных мира сего.
Отвратительно. И все-таки я никогда ничего не делал, чтобы изменить существующие порядки. Иногда мне кажется, что Абим заслуживает худшей участи. Да и я тоже.
Я вступил в лабиринт улочек, которые после каждого перекрестка делались все круче и круче. Вонь стояла такая, что было трудно дышать. Мне пришлось задерживать дыхание. В этот час испортившиеся продукты вот-вот посыплются с крыш чердаков прямо на мостовую. Они насытят бездомных, рахитичных нищих, которые держат в руках огромные соломенные шляпы, предназначенные для сбора гнилых овощей и фруктов, падающих прямо с неба. Их глаза уже мертвы, а мои не желают на это смотреть.
