Я отпрянул, словно мне отвесили пощечину.
— Нет, — воскликнул Элиос, — не надо так реагировать.
Он тоже встал со скамьи и подошел ко мне.
— Мы преследуем одну цель. Мы не готовим баронов-воинов, королевство и так задыхается от них. Мы куем совесть, скрывающуюся в тени роскошных тронов.
Он приблизился к балюстраде террасы и сложил руки за спиной.
— Наша мечта ничем не хуже вашей, Агон. Мы боремся за единство королевства, хотим, чтобы бароны прекратили играть хрупким миром Ургемана, чтобы они позабыли о сражениях, ведущихся в их корыстных интересах. Вы, Странники, пытаетесь противодействовать баронам по-своему, но вы вознамерились вычерпать руками море. Ваша война заранее обречена на поражение. Зачем дарить знания несчастному крестьянину, когда голод или война погасят свечу его жизни? Гордыня — вот что губит Наставничество. Вы не желаете признавать, что бароны — основная сила этого королевства и что лишь манипулируя ими, мы наконец обретем долгожданный мир. Все эти крестьяне, чье сознание вы пытаетесь пробудить, всего лишь пешки в игре, они никак не влияют на судьбы государства. Верхушке Наставничества давно следует осознать, что ей надо опираться на баронов, и только на баронов. Школа Ловцов Света была создана для того, чтобы воспитывать людей, способных влиять на умы баронства. Для того чтобы пробудить совесть в неразумных детях, которые по праву крови играют в войну, позабыв о ценности жизни.
— Но все остальные школы… — Я пытался протестовать. — Зачем действовать под покровом тайны? Есть столько школ, откуда бароны выходят достойными людьми.
— Они учат только военному искусству, — усмехнулся психолунник, — искусству разрушать то, что было с таким трудом построено другими. Все эти школы, о которых вы говорите, давно превратились в недееспособные учреждения, раздираемые теми же распрями, что и остальное королевство. Вы отлично знаете, что лорды-ректоры беспрекословно подчиняются феодальным законам. Они разомлели от почестей и лишь мурлычут, словно сытые кошки у очага. При этом они не замечают, что огонь уже вырвался наружу, ускользнул из-под их контроля, они не желают замечать пожара, всех этих междоусобных войн, ведущихся баронами, войн, которые так ослабляют королевство и ведут его к гибели.
На лице Элиоса застыла гримаса боли:
— Мне больно, когда я думаю о том упадке, что царит в стране. Я не похож на вас. Я отказываюсь смотреть на то, как королевство медленно умирает, я отказываюсь смотреть на то, как бароны проливают кровь несчастного народа, и все потому, что у них самих, как утверждают, кровь цвета майского неба. Надо нанести удар в самое сердце зла, научиться манипулировать зазнавшимся дворянством, и делать это до тех пор, пока не появится Верховный барон, служащий лишь нашим интересам.
Цели, поставленные руководителями Школы Ловцов Света, ошеломили меня. От волнения дрожали руки. Больше всего на свете я хотел бы, чтобы мэтр Гийом оказался на этой террасе, чтобы он сказал мне, что я не ошибся, выбрав путь Наставничества, что сражение Странников стоит того, чтобы положить за него жизнь. Я окинул взглядом Школу Ловцов Света. Большая часть учеников уже разошлась по классам, находящимся в зданиях, выстроившихся вдоль улицы.
Я не мог найти слов, простых и искренних слов, которые выразили бы все мои чаяния, описали глаза ребенка, прочитавшего волшебную легенду в старой потрепанной книге, слезы тех, кто впервые неловко вывел на бумаге свое имя. Элиос никогда не видел взволнованных жителей целой деревни, когда их староста отправлялся в замок с перечнем жалоб и наказов, составленным ими самими. Можно ли противопоставить эту трепетную радость амбициям руководителей Школы Ловцов Света? Сомнительно. И потому я даже не пытался озвучить мои мысли. Именно ради всего этого я отказался от баронского титула и сейчас не желал слушать пафосные речи о спасении королевства, чья судьба меня нисколько не интересовала. У Наставничества не было границ. Нам недоставало лишь денег, презренного золота, чтобы Странники отправились в путешествие по дорогам Модеенской марки или по пескам пустыни Кех.
— Меня не волнует, что будет с Ургеманом, — в конечном итоге выдавил из себя я. — Ничто не позволяет думать, что вы будете управлять королевством лучше Верховного барона. Я не верю вам, Элиос. Именно такие люди, как вы, делают работу Странников особенно нужной. Вы цените лишь власть, и потому ничем не отличаетесь от наших баронов, — бросил я, уже направляясь к лестнице.
Когда я ступил на первую ступеньку, психолунник спросил меня:
— Что вы намерены делать?
— Притворяться. Если, конечно, это единственная возможность избежать капризов ваших серых кардиналов.
Я спустился на первый этаж, не глядя на психолунников, склонившихся к столикам, пересек зал и отдернул портьеру, чтобы выйти на улицу.
Здесь меня уже ждали пятеро школяров. Увидев, что я в нерешительности застыл на пороге Мыслетория, они расплылись в улыбках.
— Иди сюда, — небрежно бросил мне парень лет двадцати со скрещенными на груди руками.
Его товарищи продолжали гнусно ухмыляться. Я инстинктивно чувствовал, что именно сейчас решается то, как я проведу ближайшие шесть дней. Моя спокойная жизнь зависела от этих юношей, которые уже ненавидели меня за то, что я не хочу стать одним из них. Очень медленно я двинулся навстречу школярам.
— Очень хорошо, — продолжил вожак неугомонной пятерки, кладя ладонь на эфес рапиры.
Мы стояли лицом к лицу, на расстоянии одного локтя.
— Ты видел Элиоса?
— Да, мы поговорили.
— Ходят слухи, что ты намерен покинуть школу в самые ближайшие дни.
— Это не совсем верно.
— Что? Так ты собираешься покинуть нас или нет?
Его товарищи плавно переместились, окружая меня.
— Я здесь потому, что такова воля моего отца, барона де Рошронда, так же я подчиняюсь воле Магической криптограммы, — заявил я, не отводя глаз.
Тот, кто затеял разговор, нахмурился и обратился к ученику, стоящему слева от меня:
— Я не ясно выражаюсь? Кажется, он не понял моего вопроса…
Затем, смерив меня оценивающим взглядом, юноша добавил:
— Я задал простой вопрос: как долго ты намерен оставаться в стенах школы?
— Ровно столько, сколь мне необходимо для того, чтобы понять, следует ли мне отказаться от Наставничества в пользу Школы Ловцов Света.
— Х-м-м… А ты хитрый лис, Агон. Но я знаю, что ты лжешь. Наша школа нисколько тебя не интересует.
— Это мнение Арлекина или ваше собственное? — я старался, чтобы фраза прозвучала иронично.
И хотя мой голос немного дрожал, стрела попала в цель:
— Забудь об этом идиоте! — выкрикнул задира. — Мне не нужен трактирщик, чтобы узнать, кто ты такой и к чему стремишься. Ты появился в Школе Ловцов Света вечером, но даже не попытался постучаться в дверь одного из павильонов. Ты увидел пансион и тут же вошел в него, рассчитывая как следует выспаться. Никто, слышишь, никто и никогда не выказывал подобного пренебрежения нашими порядками.
