Все остальные молча согласились. Никто не горел желанием спуститься по лестнице и вступить в схватку с Дьяволом. Кривляка добрался до комнаты со спертым воздухом, в котором витал кислый запах алкоголя.
— Приведите в порядок эти трущобы. Освободите место! За работу!
Пансионеры не осмелились перечить. Пертюис со всех ног кинулся на кухню. Если Маспалио должен побеседовать с этим Дьяволом, то ему понадобится испробованное средство, облегчающее похмелье.
Кажется, я обзавелся дурной привычкой: приходить в себя с отвратительным привкусом во рту и сильнейшей головной болью, разрывающей череп. Мои веки открылись, но комната не пожелала стать единым целым. Я снова закрыл глаза и почувствовал, как чья-то рука коснулась моей.
— Это я, Пертюис.
— По-моему, я перебрал.
— Да, — согласился мой друг, протягивая полотенце, смоченное в холодной воде. — Просыпайся, мы не одни.
— Они пришли?
— Нет. Только один из них. Кривляка.
— Они послали ко мне шута? — проворчал я.
Некто, стоящий у дверей, прочистил горло:
— Твой друг прав. Ты не один.
Прищурившись, я попытался сфокусировать свое внимание на неизвестном. Красное размытое пятно, затем из него проявился нечеткий силуэт, который оставался в тени. Я разглядел колпак, а затем лицо. Извращенная, гротескная морда, которую способна породить одна лишь Бездна. Нос, плотный и кривой, медленно двигался из стороны в сторону. Шаровидные глаза, бледные, серые зрачки, зеленоватые прожилки. Его рот напоминал расщелину в скале. Левый уголок губ приподнят в лукавой усмешке, правый — опущен, словно олицетворение всемирной скорби.
— Ты способен выслушать меня? — спросил Дьявол, потряхивая колпаком.
Звон бубенцов взорвался в моей несчастной голове. У меня появилось впечатление, что меня привязали к верхушке пожарной каланчи и бьют в колокол, чей звук вонзается в мозг.
— Оставь в покое свою шляпу, демон. После чего мы побеседуем.
— Дьявол. Не демон. Что касается колпака, нет.
— Отличное начало…
— А теперь твой друг нас покинет…
Я сделал знак Пертюису, что он может оставить нас наедине.
— Принес сговор? — спросил я.
— Нет, но очень скоро его принесет Владич.
— Это должен был быть Алый.
— Алый разгневал хозяина. Адвокат уполномочен вести переговоры.
— Если у тебя нет сговора, то чего ты хочешь?
Я свесил ноги с постели и покачал ими, затем вцепился руками в дымящуюся чашку, от которой шел горьковатый запах снадобий Пертюиса.
— В данную минуту тебе кажется, что ты прижал Бездну к стене. Я пришел доказать обратное.
— Обратное чему?
— Тем аргументам, которые ты привел, чтобы заполучить сговор. Ты не раскрыл никакой тайны, Маспалио, не узнал ничего нового. Ты лишь приподнял над тайной завесу.
Я прикончил чашку и вновь улегся на кровать, скрестив руки на затылке. Я ощущал себе необычайно комфортно в присутствии Кривляки. Наверное, я дошел до того, что больше ничего не боялся, и потому нисколько не смущался эмиссара Бездны.
— Объясни толком. Ты намерен утверждать, что вы знали о силе любви? Это так?
— Да, мы знаем о ней. Знаем уже полвека. И эта любовь, о которой ты говоришь, является лишь малой толикой обширнейшего заговора, окрещенного Романсом.
— Не прерывайся.
— В Бездне не сомневались, что Опаловый поддался любви. Однако они поспешили объявить, что его исчезновение связано с какой-то ссорой, с неправильным вызовом или уж и не знаю еще с чем. Только Владич выбрал тебя, и с этого началась череда необратимых событий, которые вышли из-под контроля Высших Дьяволов. Твое расследование зашло слишком далеко.
— Ты не рассказал мне ничего нового. Переходи к загадочному Романсу. О чем конкретно идет речь?
— Не спеши. У нас есть время. Владич постучит в двери твоего дома лишь через несколько часов.
— Если ты так говоришь…
Кривляка подошел к окну, приоткрыл ставню и уставился в темноту.
— Маспалио, — прошептал Дьявол, не оборачиваясь, — ты ведь никогда не был у нас?
— Никогда.
— Я хотел бы, чтобы ты приложил небольшое усилие и включил воображение: представь себе Межбрежье, территорию, тесно связанную с Абимом, равнину между миром живых и миром Бездны, лестничную площадку, своеобразный вестибюль, в котором обосновался пышный двор, подобный тому, что можно встретить во дворцах ваших правителей. Однако эта территория скорее мала, и потому мы постоянно испытываем нехватку в землях. Следует думать о будущем, и некоторые из Дьяволов принялись коситься в сторону человеческих владений. Огромное пространство, которое можно завоевать, но которое, увы, для нас недосягаемо. Мы можем попасть сюда лишь с помощью заклинателей.
Он сделал паузу, закрыл ставню и сел на край кровати.
— И вот появился человек провидения, — продолжил Кривляка. — Демиург, мужчина, который работал исключительно с Опаловыми и который обнаружил в них склонность к эмоциям, к сильным чувствам, и прежде всего к земной любви. Именно ему мы обязаны появлением Романса. Ему мы обязаны возникновением врат в ваш мир. Они откроются, когда придет срок, и тогда Межбрежье поглотит ваши земли, дотянется до самых отдаленных границ земных королевств.
Закончив фразу, он склонил голову так, как будто бы теперь для меня все встало на свои места. Меж тем я был весьма озадачен и посмотрел на него вопрошающе:
— И что?
— Как, — удивился Дьявол, — ты действительно ничего не понял?
— Честно говоря, нет.
— Тебе не хватает проницательности. Достаточно понять, что любовь дает нам возможность вырваться из Бездны.
— Это позволит демонам выбирать, хотят или нет они возвращаться в Тень.
— С чего ты решил, что они хотят туда возвращаться?
— Потому что вы рискуете лишиться всех своих подданных, Межбрежье опустеет…
И тут я запнулся, сраженный мыслью, которую мне так ненавязчиво подсовывал Кривляка, изъясняясь лишь намеками.
— Ты хочешь сказать, что… — Я был потрясен.
— Да, — улыбнулся он. — Романс заставит наших демонов обосноваться на поверхности земли. Пусть и постепенно, но мы захватим ее, воцаримся в ваших владениях.
Молчание. Мою грудь сжали невидимые тиски, я предпринял несколько попыток унять бешено стучащее сердце.
— На протяжении многих лет в вашем мире формируются смешанные пары, которые живут среди вас, в этом мире. Скоро они расселятся по всему Абиму и его окрестностям, именно они и станут нашим авангардом, нашей армией, которая готовит вторжение.
